черепа. А так мне оставалось лишь грамотно обработать входное и выходное отверстия и заткнуть их тампонами, смоченными в специальном растворе.
Правда, внешне раны выглядела довольно жутко. Кроме того, в результате контузии парень потерял сознание. У него были замедлены пульс и дыхание. Иногда мальчик делал глубокие судорожные вдохи. Лицо и шея пациента были вымазаны в крови. Вокруг аккуратной маленькой дырочки на щеке юного пирата образовалась огромная гематома вишнёвого цвета. Не удивительно, что «профессор» посчитал, что жизнь мальчика висит на волоске.
Я тщательно обработал раны, сделал все необходимые инъекции. В моём распоряжении оказались самые современные перевязочные материалы, пропитанные особыми составами, ускоряющими заживление и препятствующими проникновению в рану инфекции. Благодаря тому, что рана находилась в области лица, она не была загрязнена кусочками одежды, так что сепсиса итак можно было не опасаться.
Я очистил дыхательные пути потерявшего сознания мальчика от слизи и сгустков крови, подключил пациента к кислородному оборудованию. В какой-то момент веки раненого дрогнули. Юноша открыл глаза и удивлённо посмотрел на меня, должно быть не слишком понимая, где находится, и как попал сюда. Я ободряюще улыбнулся ему. Теперь я уже не так опасался за своё ближайшее будущее.
У второго пирата – китайского паренька вроде тех, что я видел на палубе с бамбуковыми копьями в руках, была раздроблена правая плечевая кость. Этот бедняга находился в сознании и ужасно мучался от сильной боли. Я сразу вколол ему внутривенно хорошую дозу обезболивающего и наложил на повреждённую конечность специальную фиксирующую повязку. Торчащие из раны кусочки костей не оставляли сомнения, что перелом очень сложный. Спасти руку этому человеку мог только квалифицированный врач-травматолог.
Фактически по уровню профессионализма я мало, чем отличался от судовых врачей 16 века, которые были обучены только ампутациям конечностей. Не случайно моряки за глаза называли их косторезами. Хотя отличие всё же имелось. Я хотя бы имел возможность облегчить страдания своих пациентов с помощью очень эффективных фармакологических препаратов. А в судовых лазаретах военных парусников прошлого для этой цели служил увесистый молоток, которым оглушали пациента перед операцией…
Больше всего не повезло другому китайцу, который получил сразу три пули в грудь и в живот. Уже одно только слепое ранение брюшной полости в условиях отсутствия на корабле настоящего хирурга делало его положение безнадёжным. Всё что я мог сделать для умирающего, это проследить, чтобы он не задохнулся от собственного запавшего в горло языка, поддержать его сердце специальным уколом и снять боль. Откровенно говоря, я испытывал сильные угрызения совести. Рядом имелось великолепное операционное оборудование, но что я мог сделать, не будучи профессиональным хирургом!
Всё время пока я занимался ранеными, осматривал запасы медикаментов,
