ты не обязана испытать только один оргазм. Разве я не говорил? Мы можем начать с одного маленького и затем перейти к тому, что побольше. Один за другим, если захочешь. Если только ты готова позволить дать тебе несколько… – Он без колебания поместил ее ложку в свой рот, и взгляд его стал одновременно и пылким, и томным. Даже ленивым, полностью поглощенным вкусом, который он ощущал у себя во рту. – Разных разностей, которые можно пробовать на вкус, – после крошечной паузы добавил он, будто только что вспомнил. И глаза его засияли прозрачной, чистой невинностью!
Она же просто смотрела на него. Прямо и серьезно, упорствуя и не отступая.
Патрик подмигнул, сложил в стопку отбракованные тарелки и отодвинул их.
– Теперь дай покажу тебе фокус, Sarabelle. Увидишь, как просто и легко все получится с этими тарелками.
О нет. О, конечно же, да. Она каждый раз жаждала этого.
Патрик обошел вокруг рабочего стола с обычным непринужденным изяществом, ничем не напоминавшим о том, как быстро и точно он может двигаться. Возможно, он и сам уже этого не помнит. Он вырос в этой обстановке. Кто знает – возможно, для него все движения в мире кажутся замедленными и расслабленными.
Теплота окутала ее тело сзади.
– Вот так, Sarabelle. – Его голос, казалось, прошел поверх ее головы, ласково коснувшись волос. Длинная рука Патрика легла рядом с намного более короткой рукой Сары, и она почувствовала его мускулы через два слоя толстой ткани, из которой сшиты их поварские куртки. У него была сильная рука, как у фехтовальщика, но такого, кто фехтует без отдыха по шестнадцать часов ежедневно. Его щека устроилась рядом с ее щекой. Исполосованная золотом бронза его волос щекотала Саре висок, и прядь зацепилась за дальний край ее ресниц. И на секунду, пока он был так близко, его теплый мужской аромат проник сквозь благоухания лимона, сливок, ванили, корицы, шоколада, земляники и свежеизмельченного миндаля – сквозь настолько густые наслоения запахов, что даже человеческому поту редко удавалось перебить их. – Расслабься.
Он чуть-чуть сжал ее запястье.
И она, конечно же, расслабилась. Как ужасно, что она не может сопротивляться, и как замечательно чувствовать, что все ее мышцы поддаются ему.
Патрик засмеялся, нагнулся и подвел ее руку ближе к своим губам. Саре тоже пришлось изогнуться, и в этот миг его рука охватила обе ее руки. Сару накрыла волна удовольствия. Ощущение казалось таким… правильным. Она чувствовала, что теперь ничего не сможет сделать не так. Раз он направляет ее, все получится идеально. Его грудь была прижата к ее спине, и они оба изящно склонились над тарелкой. Сто тысяч раз Сара видела, как он это делает. Его дуновение было таким слабым, будто к ее обнаженному запястью прикасался солнечный свет, кружась вихрем у нее в ладони. Патрик чуть изменил угол, воздух скользнул по ее пальцу, и золотая пыль закружилась в воздухе. Патрик ловко вел тарелку под падающим золотом, вертел ею, чтобы узор упавшего «пепла» был доведен до совершенства.
