немногие, и монастырь с тех пор опустел.
В молодости Ку-ену было откровение, что он – перевоплощение одного из прежних монахов монастыря и что он должен идти в обитель. Собрав вокруг себя несколько ревнителей, он, с благословения своего настоятеля, пошел в горы и поселился в монастыре. Вот уже полстолетия живут они здесь, почти не имея связей с внешним миром. Сначала сюда изредка приходили другие монахи, но теперь никто больше не приходит, и братия вымирает.
– А что же будет потом? – спросил я.
– Ничего, – отвечал Ку-ен. – Мы заслужили уважение. Мы имели много откровений, и, когда умрем, нас ожидает более легкая доля. Мы далеки от соблазнов мира, чего же нам желать еще?
Бесконечная молитва чередовалась с бесконечно долгими часами созерцания. Все остальное время монахи обрабатывали плодородную полосу земли у подножия холма и пасли свое стадо. Так жили они, умирая в преклонных летах, чтобы, как они думали, снова возродиться где-нибудь и продолжить вечный круг жизни.
Зима была суровая. Пустыня скрылась под глубоким снегом. Идти дальше – значило погибнуть в снегу. Мы поневоле должны были остаться здесь до весны и захотели перебраться в нежилую часть монастыря, обещая питаться рыбой, которую будем сами ловить в озере, и дичью, убитой нами в низкорослом сосновом лесу на его берегах. Но монах сказал, что братия хочет быть гостеприимной с иноками монастыря, называемого Светом, где так часто царит голод не только телесный, но и духовный. Доброму старцу хотелось направить наши стопы на путь Истины и сделать нас настоящими ламами.
И мы пошли по этому Пути, участвовали в молитвах и читали библию буддистов Кенджур. В свою очередь мы рассказывали им о своей вере, и они радовались, находя в ней сходство с учением Будды. Если бы мы прожили в монастыре лет семь, вероятно, многие из братьев примкнули бы к нашему учению. Мы рассказывали также о разных странах и людях, и это интересовало монахов, которые знали кое-что о России, Китае, и о некоторых полудиких племенах тоже.
– Может быть, в одно из последующих перевоплощений нам суждено жить в этих странах, – говорили они.
Время шло. Нам жилось не худо, но сердца наши горели неугасимым огнем поиска. Мы знали, что стоим на заветном пороге, но не могли перешагнуть его. Вокруг все занесло снегом.
Было у нас одно утешение. В одной из комнат монастыря мы нашли старинную библиотеку буддистских, сиваистских и шаманистских рукописей и житий многих бодисатв – святых, – на разных языках. Особенно интересным оказался дневник хубильганов, – настоятелей древнего буддистского монастыря. Вот что было, например, на страницах последнего тома этого дневника, написанного лет двести тому назад, незадолго до нападения варваров на обитель.
«Летом этого года один из наших братьев нашел в пустыне человека из племени, которое живет за далекими горами. Рядом с ним лежали трупы двух товарищей, погибших от жажды и свирепствовавшего накануне тифа. Он не сказал, как он попал в пустыню, но мы догадались,
