за горизонт, и настала пора возвращаться в имение. Акива встал с камня, держа в правой руке посох, а в левой накидку, готовый гнать овец на ночлег, как вдруг услышал голос из беседки:
– Здравствуй, вижу, ты принес мою накидку. Я сейчас спущусь за ней.
Акива растерялся, волнение охватило его. Он не знал, как себя вести и что делать. Рахель в это время осторожно спустилась вниз к реке, и Акива передал ей накидку. Они случайно встретились взглядами. «Она прекрасна как никогда», – подумал Акива, но через мгновение снова отвел глаза в сторону.
Забрав накидку, Рахель произнесла:
– Я рада видеть тебя в здравии после вчерашнего происшествия. А где ягненок, которого ты спас?
Акива указал рукой на ягненка, которого он целый день не отпускал от себя.
– Он такой милый. Если бы отец разрешил, я бы забрала его к себе в комнату. Я бы кормила его, купала и даже спала с ним. У него такая нежная шерсть, а глаза такие печальные и красивые. Ты так не считаешь?
Акива молчал – то ли из-за слов Шимона, то ли из-за опасения сказать глупость и разочаровать Рахель, он и сам не знал.
– Ты всегда такой молчаливый? – Рахель слегка обиделась. – А мне нравится разговаривать, особенно в такой прекрасный день. Какую ты любишь погоду? Какое твое любимое время года? – Девушка засыпала Акиву вопросами.
Акива ничего ей не ответил.
– А ты меня хоть слышишь?
Акива утвердительно качнул головой.
– Как хорошо, а то я начала уже волноваться. Ты меня порадовал, я уж подумала, что ты глухой. А говорить ты умеешь?
Акива снова покачал головой, не глядя в сторону прекрасной собеседницы.
– Я знаю, что умеешь, – продолжала настойчивая Рахель, – я слышала, как ты несколько раз разговаривал с Эзрой.
Акива молчал.
– Что же ты молчишь? Может, Эзра запретил тебе разговаривать со мной или ты, увидев меня, потерял дар речи?
Акива от волнения снова кивнул.
– Не понимаю, – улыбнулась Рахель. – Ты на все вопросы отвечаешь «да»?
Акива отрицательно покачал головой.
– Вот и первый отказ, – рассмеялась Рахель. Она не собиралась сдаваться: – Имя у тебя есть?
Акива продолжал молчать.
– Вновь превратился в глухонемого? – Рахель было и смешно, и немного обидно. – Ты не хочешь назвать своего имени, не говоришь со мной, не отвечаешь на вопросы и не смотришь на меня. Что такого тебе сказал Эзра? Что если ты посмотришь на меня, то превратишься в статую? – шутила Рахель.
Акива действительно как будто превратился в камень, словно ослеп и оглох.
– Мне пора идти. Отец, наверное, уже волнуется. – Рахель на минуту задумалась и вдруг предложила: – Напиши мне свое имя на песке.
Акива
