Секвойя и небо. «И мерзну жарко, и томлюсь, дрожа». Новые стихи. Наталья Метелица

      Не играйся. Словами чужими. напичкан

      Твой вчерашний, сегодняшний, будущий день.

      Не дразни свою смерть маетой истеричной

      Под картонкой осеннего неба!.. Над ней

      Вдруг услышат тебя в настроении желтом?

      Вдруг поверят тебе в состоянии злом?

      И придет та старуха глядеть идиота,

      Что не ведает то, воздыхает о чем.

      Ты проснешься, еще мандарин допивая

      Сквозь соломинку сна. Улыбнешься заре.

      И поймешь, что и жил-то, той жизни не зная,

      А уже разбазарен.

      Словами.

      В игре.

      ……

      Не играйся. Такая серьезная ноша —

      Говорить…

      Смотрю и не вижу.

      Ты стал незаметен —

      и стал вездесущим,

      как пыль из частиц.

      С тобой говорю —

      никто не ответит.

      Не слышу тебя.

      Не хочу.

      Ржавый лист

      раскрошен под пяткой.

      Для ветра. Для пыли.

      Весь город зеленою медью горит.

      Кричит светофор: май, ноябрь, отлюбили, —

      а я улыбаюсь!.. нигде не болит.

      Дорога ручная.

      Машинки-игрушки.

      Одетые куклы.

      Босая душа.

      И вечер, как друг

      терпеливо-послушный,

      уходит, но бережно,

      еле дыша.

      Свободна.

      Не нужно обмана и счастья,

      с притворными фразами, лаской чужой.

      Я медная осень. Калитка. Терраса.

      Я мир, наконец прибежавший домой.

      Эти звуки – не к этому слову.

      Это слово – не к этому рту.

      Человечек.

      Большой.

      Бестолковый.

      Сколько лишних речей на счету…

      Я считала тебя поумнее.

      Я казалась себе подобрей.

      Отчего нынче рано темнеет?

      Дай мне слово.

      Моё отогрей.

      Ты светлый. Так бывает в ясный день,

      когда в ноябрь приходит нежность мая,

      пронизывая кожу грустных стен,

      и согревая грудь, – но

      не сжигая.

      Ты светлый. Будто в этом мире свет

      имеет генетическую память —

      и ты идешь в закат не догореть,

      а вновь рождаться и на землю падать.

      И так уже три дня.

      Как три столетья —