выпросительно поднимает брови на рассписание. Я делаю пояснение, что бывший хозяин этого дома кроме устрашающего косоглазия имел китобойную флотилию из двух посудин с эстонскими командами на бортах, но ловил он креветок в северных морях около Европы. Малыш смотрит на себя в 4 зеркала и двигает правой рукой. Его, видно, что-то не радует в отражениях, и он покачивает неодобрительно головой. Я сажусь к прилавку, на котором уже стоит пустая склянка для будующего крема, флакон с лидокаином и просроченный ночной крем Лореал, один из Лининых, готовый к выбросу. Малыш спрашивает меня о дальнейших планах на сегодня, на завтра и на субботу. Я не удивлен его вопросу, как не был особенно удивлен его появлению на скайпе вчера вечером. Если он приехал в будний день без особого приглашения из далекого Уестчестера на Лонг Айланд, то вовсе не для того, чтобы подержать меня за руку или одолжить свою жилетку мне для слез. В давние годы жизни в Питере, когда ни у меня, ни у него не было даже домашнего телефона, он ухитрялся находить меня в течение одного дня, если была необходимость. Когда-то я спрашивал его, каким образом он это делает. Малыш не знал, как серьезно на это ответить или объяснить и просто отшучивался, что он натуральный сильный медиум и иногда может выходить на посылаемые в космос сигналы и уже по ним определять их источники-людей. В то время мы на этом не зацикливались – ну нашел и нашел.
Находить кого-либо у него не было самоцелью. По-моему, у него вообще не было и нет самоцели и до сих пор. Он находил для того, чтобы что-то делать дальше, а найденый нужен был ему, как строительное звено в только одному ему известной цепочке. В последнее время мы не встречались так уж часто, может быть и к счастью. Ведь последний раз мы виделись на похоронах общего знакомого, когда-то близкого друга Малыша.
Я смешиваю крем с лидокаином почти что 50/50 и одновременно рассказываю ему, что к 2 часам дня мне нужно отвезти этот крем на боксерский ринг для испытаний. Когда пробная доза крема приятного загарного оттенка застыла в фарфоровой ложке, Малыш предлагает испытать крем на моем лице. Не дожидаясь согласия, он мажет мою щеку круговыми движениями. Я знаю, что ничего страшного призойти со мною не может, но на всякий случай держу мокрую тряпку наготове. Через 10 секунд чувствую немоту. В одном из зеркальных отражений мы видим серьезного Слаша с книгой под мышкой, стоящего на винтовой лестнице. Он тоже видит нас в зеркале и улыбается: «А чего вы тут делаете?»
Ответить на вопрос юного профессора я поручаю Малышу. Он, как всегда готов с ответом: «Понимаешь Слаш, что наш хозяин по специальности настоящий химик-экспериментатор. Ты уже про экспериментаторов читал в своих книгах?
– Про таких не читал.
– А про каких ты читал?
– Про которые делали самолеты и сами на них летали. Они были братьями, как вы.
– Мы вовсе не братья. С чего ты взял?
Я не могу улыбаться
