«кадровички», пообещавшей «привести того, кто лучше разбирается в ваших вопросах», откидываюсь на стуле и тайком, под столом, снимаю с правой ноги «лодочку». Переношу вес туфли на пальцы, покачиваю ногой и с любопытством разглядываю комнату.
«А мне здесь начинает нравиться», – думаю я и с удовольствием брожу взглядом по большой плазме, столу, отделанному стеклом, металлом и кожей. Блуждаю глазами по гладко отштукатуренной светлой стене с дипломами, кубками и сертификатами. В это время дверь переговорной распахивается и передо мной возникает тот, кого я ожидала: Александр Владимирович Васильев, собственной персоной.
Позавчера Тарасов вкратце рассказывал мне про него.
«Ему почти тридцать пять. Проходил обучение во Франции… Он очень умный, Наташа. Но ты будешь с ним собеседовать только при мне, потому что у меня, к сожалению, есть все основания полагать, что этот человек будет против твоего найма. А твоя задача – войти в его коллектив, вытащить из него все контакты и возглавить его департамент в тот день, когда он уволится сам, – ну, или я его уволю…»
К сожалению, Вячеслав Андреевич забыл упомянуть про внешность Васильева. Потому что в жизни мужчин с такой внешностью не бывает – они есть только в кино, в театре. Ну, и в книгах. Я подбираюсь на стуле, когда Васильев быстрым шагом подходит ко мне. Окинув меня любопытным взглядом, он протягивает мне смуглую ладонь, чтобы одарить меня рукопожатием. Приподнимаясь, одновременно пытаюсь сунуть ступню обратно в «лодочку». Но туфля соскакивает и с грохотом бьётся о ламинат. Я вздрагиваю. «Кадровичка» фыркает, а Васильев с непроницаемым лицом склоняет к плечу голову.
– Добрый день, – приказав себе забыть про босую ступню (из-за стола моих ног всё равно не видно), встаю и кладу свою дрогнувшую руку в тёплую, сухую мужскую ладонь. Прикосновение кожи к коже – и мои пальцы цепенеют, моя ладонь становится холодной, липкой и влажной. От смущения не знаю, куда глаза девать. Васильев преспокойно пожимает мои дрогнувшие пальцы.
– Присаживайтесь, – отпустив мою руку, дружелюбно предлагает он. Я неловко устраиваюсь на стуле. Александр Владимирович абсолютно по-хозяйски придвигает к себе кресло. «Кадровичка» пытается усесться рядом с Васильевым, но тот её останавливает:
– Спасибо, Лен. Иди, дальше мы сами.
– Но… – В зеленоватых глазах женщины мелькает разочарование.
– О результатах я тебе сообщу, – ровным голосом отвечает Александр Владимирович. Прикусив губу, «кадровичка» разворачивается и, стрекоча каблуками, направляется к дверям. Похоже, её походка рассчитана на внимание Васильева. Но женщину, манерно застывшую в дверях, ожидает удар: мужчина, сцепив в замок руки, продолжает внимательно разглядывать меня. «Ленок» передёргивает плечами и закрывает за собой дверь. А в комнате образовывается тишина.
– Туфли очень жмут?
– Что? – очнувшись от гипнотизирующих меня синих глаз, сипло спрашиваю я.
– Ничего. Неважно… Чай, кофе хотите?
