не только умеет перекидываться, он еще и летает. Уходя от погони, Самрук заложила крутой вираж и резко пошла на снижение. С визгом девушка покрепче вцепилась в перья, сжала ногами твёрдые мускулистые бока.
– Не так, – шепнул на ухо голос. – Пой.
Меньше всего сейчас Лиле хотелось петь. Она повернула голову, встретилась взглядом с жёлтыми глазами, мелькнула вспышка, Самрук здорово тряхнуло, Лилю выкинуло, с криком она полетела вниз. Тень спикировала следом, когтистая лапа вцепилась в блузку на спине, еле удерживая девушку, Самрук с трудом выровняла полёт, промчалась над склонами и, расцепив когти, довольно жёстко приземлилась. Лилин полёт продлился несколько дольше. Низко просвистев над землёй, она упала в траву, проехалась лицом по шершавым стеблям и затихла в кустах. Сзади победно заклекотала Самрук.
– Выбросила меня и радуется, – проворчала Лиля. Щёки нестерпимо горели, болел ушибленный живот. Откуда-то явственно воняло гарью, скорее всего от обгоревшей одежды. Рядом послышались мягкие шаги, девушку подняли и поставили на ноги. Она испуганно оглянулась, всмотрелась в лицо помощника и удивлённо вскрикнула.
– Денис, ты? Откуда?
– Ну, собственно, отсюда. – Пожал плечами он.
– Я тоже умерла, да? Тот незнакомец убил меня? Или это от удара об землю?
– Не успел, ты вовремя успела переместиться в страну Умай – матери Земли. Джиннам сюда вход закрыт. Во всяком случае, пока.
От всего случившегося закружилась голова, и Лиля села обратно в траву. Медленно стянула рюкзак и обнаружила, что именно он был источником вони. Гнусный джинн успел таки подпалить его. Сквозь прореху жалостно висел оплавленный рукав любимой шифоновой блузки, теперь она разве что на шарфики сгодится, а то и на носовые платки. Денис молча опустился рядом. Девушка бросила рюкзак и заплакала.
– Тише, тише, милая. Всё прошло.
– Как ты мог меня бросить? Я же просила быть осторожнее. Эгоист! Ты ведь не знаешь, как это ночами лежать в пустой постели и вспоминать, вспоминать.
– Прости. Я, правда, не хотел.
Слёзы текли, не желая останавливаться, словно водопадом прорвалась давно сдерживаемая боль и тоска, стресс от пережитого. Но вместе с тем наступало облегчение, казалось, всё плохое уходит в землю и впитывается без возврата. Совершенно опустошённая, Лиля потёрла рукой мокрые щёки, повернулась к другу и коснулась кудрявых каштановых волос, провела ладонью по виску.
– Ты больше не носишь очки?
– Здесь это не нужно. Теперь у меня прекрасное зрение, даже в темноте могу видеть. Хорошее место, от всего исцеляет.
Лиля машинально посмотрела на руку, царапины оставленные джинном полностью исчезли. Она оглянулась, вокруг до самого горизонта простиралось плато, заросшее изумрудно зелёной, сочной травой и только вдалеке виднелись острые вершины гор. Самрук, сложив лапы, лежала
