Увидев Максима, она радостно ему улыбнулась, бросила: «Хай!» и небрежно подняла ладонь, видимо, для того, чтобы продемонстрировать коллегам тот факт, что с Максимом она давно на короткой ноге.
За неимением рюмок и стопок, водку разлили в чайные чашки.
– Ну что, господа товарищи, – Яков приподнял свою чашку, обвел всех торжественным взглядом, – за успех российского оружия!
Мужчины тихо, слаженным хором выдохнули: «Ура! Ура! Ура!» Ингрид выпила вместе со всеми. Разговор, который, видимо, прервало появление Максима, пошел о журналистских делах: кто где был, кто что издает, почему московская акула пера ушла из центрального издательства.
Максим и Ингрид участия в разговоре не принимали, методично поглощая национальное блюдо. Девушка периодически стреляла в Максима глазками, которые после выпитой водки стали заметно блестеть.
– Макс, готовься, она тебя сегодня будет вербовать, – прошептал на ухо разведчику Алексей, сидевший рядом с ним.
– Метод вербовки? – тихо поинтересовался Максим.
– О-о-о! – значительно простонал журналист и зажмурил глаза. – Точно не знаю, но могу предположить, что приятный.
– Цель вербовки?
– Будет добиваться твоего содействия в допуске ее на закрытый брифинг, который в Хмеймиме организует для нас представитель ВКС.
– Я знаю об этом брифинге, но почему он закрытый?
– Там будет ориентирующая информация о главных целях наших ВКС и предстоящей стратегии в этой кампании. То есть информация вроде бы и не секретная, но и не для печати. Нас предупредили, что никаких записей делать там нельзя.
– Понятно. А чем я могу помочь? Я же не начальник пресс-центра.
– Список журналистов на этот брифинг утверждает Каретников. А он, кажется, твой друг.
– Ну, да… друг, – усмехнулся Максим.
– Максим Михайлович, – обратился к нему после второй «рюмки» толстый Яков, – у нас к вам вопрос как к специалисту. Чем отличается эта военная кампания от нашей афганской войны?
– Ну и вопросики у вас! – Максим удивленно покачал головой.
– Согласен. Вопрос тяжелый, как двухпудовая гиря. У нас здесь недавно возник спор. Один наш коллега, не буду называть его имени, утверждает, что эта война – судорожная попытка России вернуть себе статус супердержавы. А вы как считаете?
– Если не залезать в геополитические дебри, то ответ лежит на поверхности, и вы его знаете: наша военно-морская база «Тартус» – раз, стремление сохранить на Ближнем Востоке нашего единственного союзника – два, и отодвинуть ИГИЛ от наших границ – три.
– По-другому сформулирую вопрос: в этой войне мы ставим себе задачу вернуть себе наши прежние позиции на Ближнем Востоке?
– Мы ставим себе, прежде всего, цель обеспечить безопасность наших границ. А какие будут дальше задачи? Это, извини, Яков, уже не мой уровень.
– Все,
