он собирает! – сердилась девушка-рысь, – А знаешь, ведь он всё время подсматривает за мной, когда я в реке купаюсь. Хворост он собирает!
– Лили, ты перепугала его до смерти! – сказала Ласточка подруге, откровенно хихикая.
Лили подошла к своей одежде, смахнула листочки и мусор с кожи, накинула грубое суконное платье, подпоясавшись плетённым из оленьей кожи пояском. Толстяк перевернулся и пополз, смешно дёргая ногами и выпятив полный зад. Девушка-рысь коварно улыбнулась подруге и на цыпочках пошла следом. Толстяк заполз в кусты, тяжко вздохнул и вытер лицо рукавом. Лили рыкнула. Мужик подпрыгнул, обернулся и увидел, как прекрасное лицо девушки покрывается звериной шерстью.
– Нравлюсь я тебе? – прорычала она, оскалив хищные клыки.
Крестьянин заорал, вскочил на ноги, в ужасе призывая на помощь всех вездесущих богов, и бросился бежать прочь. Садрин быстро вскинула лук и выстрелила в сторону убегающего крестьянина. Стрела загудела и сбила гнездо диких ос, поселившихся на ветви белоствольного бумажного дерева. Осиное гнездо упало, перегородив путь толстяку, и рассыпалось на части. Чёрная туча озверевших ос помчалась вслед за мужиком, больно жаля его в мягкие бока. Лили и Ласточка смеялись от души, маша ему вслед, словно прощаясь.
– Дошутишься ты, Лили! – воскликнула Садрин – Ох, дошутишься! Крестьяне суеверны и злопамятны. Наточат рогатины, прогонят прочь из леса, никого не спросят. Что я тогда стану делать без тебя?
Лили выпятила грудь и упёрла руки в бока:
– Не прогонят: я пугаю наглецов, но зла не делаю. Лучше пошли скорее, – поторопила весело Лили, хватая за руку Сандрин. – Папаня собирался в первый раз побрить Антуана. Вот где потеха!
Крики бегущего крестьянина ещё долго раздавались в лесу.
Кошачий народ фелисов жил в лесном мире с незапамятных времён. Они считали себя порождением Великой Рыси. Небольшой дом семьи фелисов скорее напоминал логово зверей, чем жилище. В стенах зияли щели, а с крыши густым пологом свешивался какой-то седой лишайник. Лили иногда срывала его пучками и заваривала в котле от разных болезней.
Девушки вошли в лачугу, скрипнув еле державшейся на петлях дверью. Сандрин любила приходить в их дом, наполненный лаской и семейным теплом. Фелисы не стремились к богатству, как люди, спали на голых лавках, окутываясь шкурами животных, питались дичью. В доме не было отдельных комнат или перегородок. Кособокая, наспех сделанная мебель – стол, лавки и несколько стульев с большим количеством кошачьих царапин – вот и всё. Один угол был сплошь завален силками, искусно сплетёнными из лозы.
– Доброго утра вашему дому! – поздоровалась Ласточка, выжимая влагу из рукавов туники.
Семья Ирвина давно знала Ласточку и принимала её с особым теплом и добродушием. Сандрин любила своих лесных друзей и часто навещала их и охотилась вместе.
– Наша Ласточка! – нежно пропела мать Лили Глорис и ласково улыбнулась.
– Лили,
