которую мы ждали…
Вот лично я, как впрочем, и многие другие, всегда чувствовал, что счастье где-то рядом, но его никогда не было со мной…
И наоборот, кто одарен счастьем изначально, тот о нем не думает и за него не борется, он живет, не замечая счастья своего.
Он, конечно, тоже за что-то борется и получает при этом определенные радости, но эта борьба ему не в тягость.
Он живет, как дышит, не замечая ни счастья, ни борьбы.
Я думаю, эту разницу можно сформулировать так: Счастлив тот, кто в борьбе за счастье не замечает ни самой борьбы, ни ее трудностей и вообще не заставляет себя бороться и даже не думает о том, что он борется, и сам искренне считает, что он просто нормально живет.
Иное дело кому это не дано, он не живет, а заставляет себя жить по принципу «НАДО»: надо сделать то, надо сделать это, а чаще всего это тягостно и противно, но деваться некуда…жить-то надо.
Проще говоря, одни живут, потому что хотят, а другие, потому что надо.
Настоящий живет, работает и находит себя в этой обычной, серой жизни, не настоящий найти себя не может, у него душа «не на месте», поэтому она мучается и всегда стремится, как он полагает к «счастью», но его душа просто ищет гармонии.
Ищет и не находит, а если и находит, то ненадолго.
Хотя, конечно, и те и другие, и вообще все, хотят быть счастливыми, что общеизвестно.
И вспоминается мне в связи с этим одна крылатая фраза из американской Хартии прав и свобод человека: «Каждый человек имеет право на жизнь, свободу и стремление к счастью».
Я думаю совсем не случайно здесь указано, что человек имеет право не на счастье, а на стремление к нему, мудрые люди, писавшие это, хорошо понимали, что далеко не каждому дано счастье и поэтому им остается только одно – стремиться к нему, ведь это все равно лучше, чем отказаться от всего и расписаться за жизнь свою…
ДЕТСТВО
Помню было лето.
И я был маленький.
Солнце светило, и было тепло. Тихо и тепло.
Было хорошо, я это помню.
Помню маму. Она любила меня.
Дом наш небольшой и старый, бабушка ещё живая была, и что-то было ещё хорошее и светлое во всем этом.
Соседка баба Саля, старушка, тоже любила меня.
Тишина была, и никого не было рядом, я стоял один и о чем-то думал.
Тогда я был ребенком, ещё невинным и ещё никого не убил.
Наверное, я тогда думал, что жизнь вечна и она должна быть хорошей.
Мама уходила на работу, а я оставался один с бабушкой и ждал её, а когда возвращалась она, я бежал радостный и кричал: «Мама, мама!»
Вероятно, я был счастлив, но этого не понимал.
По дворику у нас бегали куры, а в огороде росли огурцы.
Земля пахла землей, а трава травой, и была она зеленая.
И всё это вместе создавало какую-то ауру – ауру безмятежности и бесконечности. Иллюзию
