любовными утехами. Однако общее настроение улучшало и их состояние, да и в битве в этот раз они тоже смогли принять заметное участие.
Изрядно захмелев, несмотря на обильную закуску, Валентина снова отправилась за добычей, осматривая затаившихся под стенами и в домах горожан. Наконец вытянула палец, указуя на приглянувшегося безусого большеглазого паренька, чем-то напоминающего большого и румяного молочного поросенка:
– Иди сюда, юнец! Я научу тебя взрослой жизни.
– Не тронь его, ведьма! – метнулась наперерез русая женщина в сером замшевом балахоне и тут же запнулась, густо покраснела лицом, выпучила глаза и захлопала ртом, не в силах сделать ни вдох, ни выдох.
Несколько славянок приподнялись, явно намереваясь ей помочь. Валентина подняла вторую руку, и в лица горожанок дохнул могильный холод, вынудивший всех опуститься обратно на место.
– Вы, верно, думали, что самый страшный средь северян – это великий Один, бог войны? – зловеще выдохнула богиня смерти. – Вы ошибались. Великий Один всего лишь добродушный весельчак, любящий хорошую драку днем и хмельную пирушку вечером. Сегодня он вас без напряга разгромил, а завтра с той же безмятежностью согласится защищать вас в смертной схватке, стоит вам только обратиться к нему с подобной просьбой. Но вот я… Я – это совсем другое дело…
Валентина разжала пальцы, и женщина упала на колени, закашлялась, часто и тяжело задышала.
– Мама, что с тобой? – кинулся к ней юнец.
– Сердце… – хрипло выдохнула та.
– Не сердце, – покачала головой богиня смерти. – Я взяла тебя за твою душу.
Горожанки испуганно попятились. Девушка криво улыбнулась:
– Это не Один, это я выбираю жертв для разбойничьих набегов. Это я решаю, кому жить, а кому умереть, и это я собираю дыхание мертвецов. Горе вам, коли вы прогневаете меня или окажетесь недостаточно старательны в послушании! Я не просто истреблю вас, я заберу ваши души и заставлю вас развлекать моих воинов на протяжении вечности! Потешать их, прислуживать им, погибать от их гнева, дабы воскреснуть с рассветом и умереть в невыносимых муках снова…
Люди явственно затаили дыхание. Они впервые узнали, что бывает нечто более страшное, чем сама смерть.
– Я вижу, вы меня поняли, – кивнула странно одетая девушка. – Теперь пусть все мальчики встанут. Мне нужны игрушки.
Отметая совсем уж откровенных детей, Валентина выбрала четырех пареньков смазливой наружности и распорядилась:
– Ступайте в покои Талоса, разведите там огонь, приготовьте вино и закуски. Я намереваюсь ночевать сегодня там. Если кто-то попытается помешать или спросит, что вы делаете, отвечайте, что такова воля Валькирии. Все поняли? Исполняйте!
Спустя час она уже нежилась на мягкой постели правителя. Пляшущее пламя жаркого очага грело обнаженное тело богини смерти, толстая мягкая овчина нежно щекотала
