и нет? Ну, в замок Повелителя снегов я их с собой не потащу, а на вершину – запросто. Если там нет какого-нибудь деяния, я очень удивлюсь. Опять же – проверим их в деле. Как там? «Парня в горы тяни, рискни»? Все верно сказал великий поэт, вот там и поглядим, что к чему.
Одно хорошо – хоть в этом направлении надо мной не каплет, нет там временных ограничений. Точнее – они есть, но более щадящие, я и так с опережением графика иду.
Тут мне стало совсем тоскливо, да еще ветер за окнами выть стал. И еще – жалко себя стало. Не очень сильно – но все же. Сложно сказать, в какой конкретно плоскости, скорее – так, вообще. Все люди спят у себя дома, а я валяюсь тут, в больнице, которая вообще невесть где находится. Я же ее даже со стороны не видел – меня сюда беспамятного привезли. Случись чего – даже не знаю куда идти, где тут вокзал. Хотя это, по ходу, и не проблема – язык до Киева доведет. Тем более что до такого вряд ли дойдет.
За дверью послышались шаги, – кто-то шел по коридору и остановился у моей палаты – в тусклом свете ночных ламп, в щели под дверью, была видна тень от ног этого человека.
Я насторожился, сунул руку под подушку, щелкнул там предохранителем пистолета – чтобы слышно не было, после достал его и направил на дверь.
Человек постоял еще секунд сорок и пошел себе дальше. Может, это один из тех двух бойцов, которые, со слов Азова, должны охранять мое хворое тельце?
Я вообще-то был уверен, что один из них будет, как в кино, сидеть на табуреточке около моей двери и сурово смотреть на проходящих мимо сестричек и пациентов. Но, когда еще днем, после посещения туалета, я из любопытства выглянул в коридор, то никого там не увидел. Так сказать – коммунизм. Заходи, кто хочет, убивай меня.
– Вот так с ума и сходят, – пробормотал я, поставил оружие на предохранитель, повертелся еще какое-то время и все-таки уснул.
Вообще ничто так не затягивает в рутину, как пребывание в режимных учреждениях – от больниц до армии и исправительно-трудовых колоний. В мирной жизни однообразия тоже хватает, но в ней есть возможность вильнуть в сторону от обыденности. Например – сигануть с парашютом или ни с того ни с сего уехать в город над вольной Невой. А то и в Таджикистан за дынями. Со мной нечто подобное как-то случилось, между прочим. Нет-нет – не Таджикистан, это даже для меня слишком. А вот в Питер я как-то усвистел, когда мне было лет семнадцать. Вообще-то я пошел в магазин, за маслом, мама попросила. По дороге встретил приятелей, который задумали устроить тест-драйв машине, купленной недавно одним из них, а именно – прокатиться по трассе «Е-95» до Северной Пальмиры, глянуть на развод мостов, посетить пару пивных заведений и поехать обратно. В машине было еще одно свободное место, и я его занял.
Мама очень была удивлена, когда часа через три я ей сообщил, что здесь, на трассе, масла нет, но, когда я вернусь из Питера, я непременно за ним зайду в наш магазин. Вернулся я только через четыре дня, когда за ним уже сходил батя.
Подобные вещи делают жизнь на воле разнообразнее.
