их тогда, сейчас не найдёт отклика. Равно как и наоборот – ну кто тогда мог подумать, что изобретение… ну, взять хотя бы «живой журнал» – это настолько серьёзно. Иными словами, князь, мы опять готовимся к прошлой войне.
– Мальчик, – проникновенно заговорил Вадим Александрович, – неужели ты думаешь, будто никому до тебя всё это не приходило в голову? Не забывай, сколько человек там, на нашей стороне, скрипят мозгами над информацией, которую ты здесь добываешь? А мозги у этих людей твоим уж как минимум не уступают. То, что с тобой происходит – это штука понятная, известная. Работаешь год за годом – и не видишь плодов. Кажется, что всё уходит в песок, что всё – зря. Отсюда по молодости делаешь вывод, что никто не понимает открывшегося тебе. Успокойся. Осталось всего два года, потом как следует отдохнёшь дома и уж сам решишь, возвращаться ли сюда? Поверь, немало работы – и не менее нужной работы! – есть и на нашей стороне.
Старик закашлялся, а затем глотнул холодного ночного воздуху. Игорь в очередной раз подумал, что выглядит князь минимум на двадцать лет моложе своего истинного возраста.
– Теперь касательно твоих дел, – продолжил Вадим Александрович. – С художником ты совершенно прав, сейчас его картины мало кому интересны, но уже лет через пять это станет действительно опасным. Так что надо его работать, но этим не заморачивайся, мои люди займутся. За остальными пока ещё понаблюдай. Но священника не трогай, со священником ты ошибся. Такие люди нам нужны.
– Почему? – не сдержал изумления Игорь.
– Потому что ты слабо разбираешься в делах Церкви, – мягко пояснил Вадим Александрович. – Ты оцениваешь личностный уровень этого самого отца Михаила, но вне всякой связи с общим процессом. Да, он живой, пламенный, он истово верит. Но ты обрати внимание, к чему батюшка призывает свою паству. Максимально удалиться от современной жизни, уйти из культуры, уйти из экономики, жить по формам позапрошлого века. Это же замечательно! Пускай они лелеют свои смыслы. Да, огромные смыслы, огненные – но они их никуда не принесут, не волнуйся. Гораздо неприятнее другой – иеромонах Дионисий. Ну помнишь, художник? Монастырь в трёх часах езды от Новосибирска, плюс к тому в «живом журнале» обитает… Вот этот и впрямь опасен. К тому люди едут, толпами, и, заметь, в скит после не уходят. Я уж не говорю про его виртуальную паству в интернете… Тут, милый мой Гарран, те же смыслы, тот же огонь, но никакой изоляции. Поэтому Михаил пусть себе резвится, а с Дионисием будем работать. Я сам им займусь, не по твоим зубам добыча. Лучше скажи, зачем устроил всю эту шумиху с петровским губернатором?
Игорь сглотнул. Удивительно, что разговор этот случился только сейчас. На месте князя Игорь бы сразу после статьи приснился своему Искателю.
– Ну, тут я малость не рассчитал, – признался он. – Это ведь всё прикрытие, мне через это на Таволгина надо выйти. Нужно в его глазах выглядеть честным борцом и правозащитником. Иначе у нас с ним не срастётся и ничего он мне не расскажет. Вы же знаете, я сперва долго
