и холокост, и философы-гуманисты. Все было очень впечатляюще. Когда я потом возвращался на такси в аэропорт, водитель спросил у меня: «Если там нет нефти, что нам там нужно?»
Это вопрос, на который не мог ответить ни один из интеллектуалов. Не может дать внятный ответ и администрация Клинтона, хотя и пытается (пока безуспешно) заключить соглашение по Косову, что позволит ввести больший контингент американских войск на территорию бывшей Югославии. Ирония заключается в том, что есть хороший ответ на вопрос, зачем мы на Балканах, – разумный, хотя и не простой, не имеющий никакого отношения ни к холокосту, ни к нравственности.
На протяжении ряда лет существовало два отношения к бывшей Югославии. Одно – высоколобых интеллектуалов, другое – прагматиков, хорошо понимающих пределы, до которых готово терпеть американское общество. Белый дом Клинтона с его типичным для демократов нежеланием производить впечатление на интеллектуалов разрывался между этими двумя позициями. В случае Косова результатом стали моралистические пустые угрозы, за которыми последовали нерешительность и бездействие.
Интеллектуальная точка зрения на Балканы выглядит примерно таким образом:
Война в Боснии спровоцирована не столько этнической ненавистью, сколько отдельными негодяями, и ее можно прекратить в любой момент. Действительно, между мусульманами и христианами в Сараеве существует долгая история мирных взаимоотношений. Есть сербы, воюющие на стороне боснийцев, и боснийцы, воюющие на стороне сербов. Противоречий и парадоксов предостаточно, и поэтому характеризовать ситуацию в бывшей Югославии как межплеменную войну – значит дегуманизировать личности. Более того, памятуя о холокосте, Запад несет особую ответственность за предотвращение еще одного геноцида в Европе. В ином случае какой смысл в Первой и Второй мировых войнах?
Такая точка зрения частично подкрепляется тем фактом, что многие из поколения бебибумеров выросли с ложным представлением, что Вторая мировая война велась ради спасения евреев или должна была вестись по этой причине. Но спасение евреев как оправдание гибели американских солдат не помогло бы администрации Рузвельта удержаться у власти и в течение одной недели войны. Только когда японцы разбомбили Перл-Харбор и нацисты объявили нам войну, мы приняли решение сражаться. Настаивать на мысли о том, что наша миссия на Балканах – нравственная, при всем эмоциональном удовлетворении, отчасти неверно и совершенно не по теме. Десятки тысяч слов и сотни книг, написанных в последние годы о наших нравственных интересах в этом регионе, не перевесят одной фразы о наших национальных интересах.
Разумеется, если внимательно присмотреться к Боснии, так же как к Кавказу или Руанде, можно увидеть, что там происходит очень многое помимо этнических споров. Но это не означает, что следует преуменьшать этнический характер этих войн. Каждая война полна разрушающих мифы деталей. Тем не менее обобщение необходимо, поскольку
