однако пятая попытка может окончиться успешнее.
– Ну что ж, заказывайте катафалк на резиновом ходу, – вполголоса проговорила Ник.
– Но мы этого не допустим – мой друг и я, – вот почему мы здесь.
Меня растрогало это «мы». Обычно Пуаро начисто забывает о моем существовании.
– Да, – подтвердил я. – Вам незачем тревожиться, мисс Бакли. Мы защитим вас.
– Это очень мило, – сказала Ник. – Ну история, скажу я вам… Прямо дух захватывает.
Она держалась все так же беспечно и независимо, однако в ее глазах мелькала тревога.
– И первое, что мы сделаем, – заявил Пуаро, – это сядем и все обсудим.
Он сел и дружелюбно улыбнулся.
– Начнем с традиционного вопроса, мадемуазель. У вас есть враги?
Ник огорченно покачала головой.
– Боюсь, что нет, – сказала она виновато.
– Ладно. Значит, эта версия отпадает. Теперь вопрос совсем как из кинофильма или детективного романа: кому выгодна ваша смерть?
– Ума не приложу, – сказала Ник. – В том-то и дело, что это совершенно бессмысленно. Кроме этой старой развалюхи-дома… и он заложен-перезаложен, крыша протекает… и вряд ли на моем участке найдут угольные залежи или что-нибудь в этом роде.
– Так он заложен, вот как?
– Пришлось заложить. Шесть лет назад умер дедушка, потом брат. Похороны за похоронами… Это меня и подкосило.
– А ваш отец?
– Он вернулся с войны инвалидом и в девятнадцатом умер от воспаления легких. А мама умерла, когда я была совсем маленькая. С самого детства я жила в этом доме с дедушкой. С папой он не ладил – и неудивительно… И отец решил, что самое лучшее – подкинуть меня дедушке, а сам отправился искать счастья по свету. К Джеральду – это мой брат – дедушка тоже не благоволил. Не сомневаюсь, что он не ладил бы и со мной, будь я мальчишкой. Мое счастье, что я девочка. Дед говорил, что я пошла в его породу и унаследовала его дух. – Она рассмеялась. – По-моему, он был старый греховодник, каких свет не видел. Только ужасно везучий! Здесь говорили, что он превращает в золото все, к чему ни прикоснется. Правда, он играл и спустил все, что нажил. После его смерти остался, собственно, лишь этот дом да участок. Мне тогда было шестнадцать лет, а Джеральду двадцать два. Через три года Джеральд погиб в автомобильной катастрофе, и дом достался мне.
– А после вас, мадемуазель? Кто ваш ближайший родственник?
– Мой кузен Чарлз. Чарлз Вайз. Он адвокат здесь, в городе. Вполне порядочный и положительный, но страшно нудный. Дает мне добрые советы и пытается обуздать мою склонность к расточительству.
– И ведет все ваши дела, э…
– Ну… если вам угодно это так назвать. Собственно, вести-то нечего. Оформил для меня закладную и уговорил сдать флигель.
– Да, флигель! Я как раз собирался о нем спросить. Стало быть, вы его сдаете?
– Да… одним австралийцам. Неким Крофтам.
