style="font-size:15px;"> Питт так долго взирал на это напечатанное письмо, что чай его успел совсем остыть. Вот и первый открытый удар по Серраколду, решительный и серьезный. Он мог повредить его предвыборной кампании.
Не оживился ли «Узкий круг», вступив в настоящую схватку?
Глава третья
Питт вышел на улицу, прикупил пять других газет и, вернувшись домой, убедился, что генерал-майор Кингсли со сходной печалью написал письма в каждую из них. В трех газетах письмо напечатали почти в том же виде, несущественно изменив одну или две фразы.
Окончательно отложив утренние газеты, Томас просидел в задумчивости еще несколько минут, осознавая, насколько серьезно следует отнестись к этой публикации. Кто такой Кингсли? Много ли народа прислушается к его мнению? И еще более важно, случайно ли он отправил свое письмо или это начало некой враждебной кампании в прессе?
Полицейский еще не пришел к заключению, стоит ли разузнать побольше об этом Кингсли, когда услышал звонок в дверь. Глянув на кухонные часы, он осознал, что уже десятый час. Должно быть, миссис Броди забыла ключи. Томас встал, досадуя на нежданную помеху, хотя он с благодарностью относился к ее работе, и пошел к двери под все более настойчивый трезвон.
Но на крыльце стояла вовсе не миссис Броди, а молодой человек в коричневом костюме с зализанными назад волосами и взволнованным выражением лица.
– Доброе утро, сэр, – вытягивая руки по швам, решительно произнес он. – Сержант Гренвилл, сэр…
– Если Наррэуэй хочет сообщить мне о критическом письме в «Таймс», то я уже ознакомился с ним, – довольно резко сказал Питт. – Как и в другой прессе вроде «Спектейтора», «Мейл» и «Иллюстрейтед Лондон ньюс».
– Нет, сэр, – озабоченно нахмурившись, ответил сержант, – дело связано с убийством.
– Что? – Сначала Томас подумал, что ослышался.
– Убийство, сэр, – повторил его коллега. – На Саутгемптон-роу.
Питт испытал острейшее сожаление, почти физическую боль, сменившуюся приступом ненависти к Войси и всему «Узкому кругу» за свое увольнение с Боу-стрит, где он занимался понятными, пусть даже при этом и чудовищными преступлениями, в которых благодаря мастерству и опыту ему почти всегда удавалось разобраться. Он преуспел в детективной работе, ставшей в итоге его призванием. Получив перевод в Специальную службу, Томас испытывал серьезные трудности, сознавая, что происходит, и не имея власти ничему помешать.
– Вы ошиблись, – вяло бросил он. – Я больше не занимаюсь убийствами. Ступайте и скажите вашему начальству, что я ничем не могу помочь. Доложите суперинтенданту Уэтрону на Боу-стрит.
Сержант даже не шевельнулся.
– Извините, сэр, я не успел толком доложиться. Это как раз мистер Наррэуэй хочет, чтобы вы взялись за это расследование. На Боу-стрит тоже не обрадовались, но им пришлось-таки открыть дело. И поскольку убийство произошло
