смеяться. Шарлотта обвила руками шею Томаса, а он привлек ее к себе и, нежно погладив ее плечи и изящный изгиб шеи, завершил объятия страстным поцелуем.
А затем Питт отправился на вокзал, проводить Шарлотту и Грейси с детьми. Огромный зал, оглашавшийся гулким эхом, заполняла людская толпа, спешившая в разные стороны. Отсюда отправлялись поезда Юго-Западного направления, и сюда же они прибывали. В воздухе шипел выпускаемый поездами пар, лязгали двери вагонов, платформы дрожали от топота гуляющих, бегущих и шаркающих ног, грохота колес багажных тележек, и сам воздух, казалось, звенел от возбуждения – в нем сливались возгласы встречающих, провожающих и самих путешественников, предвкушающих будущие приключения. Вокзал сводил воедино все начала и концы.
Дэниел подпрыгивал от нетерпения. Эдвард, светловолосый, как и Эмили, пытался вести себя достойно лорда Эшворда, что удавалось ему целых пять минут – больше он не выдержал и стремглав пронесся по платформе, чтобы посмотреть, как ярится в топке огонь могучей машины после заброса истопником очередной лопаты угля. Кочегар глянул в его сторону и, улыбнувшись мальчику, смахнул рукой пот со лба, после чего вновь зачерпнул лопатой уголь.
– Ох уж эти мальчишки! – проворчала себе под нос Джемайма, выразительно взглянув на Шарлотту.
Наряд Грейси, не сильно выросшей с тех пор, как она тринадцатилетней девочкой поступила на работу в дом Питтов, соответствовал цели путешествия. Уже второй раз она уезжала из Лондона на отдых, и ей удавалось держаться очень уверенно и спокойно, хотя душевное волнение девушки выдавали блеск глаз и пунцовые щеки, как и тот факт, что она вцепилась в свою пухлую матерчатую сумку, словно в спасательный пояс.
Питт понимал, что они должны уехать – ради элементарной безопасности. Ему хотелось освободиться от тревог за своих близких и смело противостоять Войси, сознавая, что его приспешники не смогут найти их. Но тем не менее он испытывал еще и болезненную печаль в глубине души, когда подозвал носильщика и, вручив ему дополнительные три пенса за труды, велел занести их багаж в вагон.
Носильщик с готовностью отсалютовал, коснувшись форменной фуражки, и погрузил вещи на тележку. Толкнув ее вперед, он громко свистнул, но этот звук заглушили шипение извергающегося пара, скрежет лопат, гудение заброшенного с них угля в топках и пронзительные свистки проводников, разрешавших машинисту отправление. И вот уже очередной поезд дернулся и, набирая скорость, начал удаляться.
Дэниел и Эдвард носились друг за другом вдоль поезда в поисках свободного купе и вскоре вернулись, размахивая руками и торжествующе крича.
Путешественники сложили в купе ручную кладь и подошли к двери, чтобы попрощаться.
– Берегите друг друга, – напутствовал Питт, обнявшись с каждым членом семьи, включая Грейси, к ее удивлению и удовольствию, – и хорошенько там повеселитесь. Не упускайте ни единой возможности.
Захлопнулась последняя дверь, и поезд, вздрогнув, тронулся с места.
– Счастливого пути! – крикнул
