пьяны, – сказала она. – От вас пахнет алкоголем. Вы много выпили сегодня?
– Ровно столько, чтобы прийти в себя, – ответил мужчина. – Простите, святой отец, но я должен идти.
Мужчина повернулся и, сгорбившись, с капюшоном на голове, быстро зашагал по центральной аллее.
– Постойте! – окликнула его Евгения. – Подождите!
Мужчина остановился, но не обернулся.
– Вы должны дать официальные показания! – крикнула ему Евгения. – Как с вами связаться?
Мужчина еще несколько секунд постоял молча. Затем задрал голову и посмотрел на небо.
– Скоро будет гроза, – сказал он. – Большая гроза. Помолитесь за меня, отче. Помолитесь за всех нас.
Мужчина снова сгорбился и торопливо зашагал в сторону кладбищенских ворот. Евгения посмотрела ему вслед, поежилась от холода и перевела взгляд на дьякона.
– Как вам этот сумасшедший? Видите ли, Кишлевского убил дьявол. И он же похитил тело ксендза из могилы. Большей чуши и придумать нельзя.
– Но ведь могила Кишлевского пуста, – задумчиво проговорил отец Андрей.
Женя посмотрела на дьякона удивленно.
– Не слишком подходящее место для шуток, – сказала она. – Я предпочитаю искать всему разумное объяснение.
– Какое, например?
Женя пожала плечами.
– Этот человек пьян. Не исключено, что он алкоголик. Люди, страдающие белой горячкой, часто видят галлюцинации.
Отец Андрей кивнул в сторону пустой могилы и сказал:
– Но ведь это не галлюцинация. Да и не похож он на человека, страдающего белой горячкой.
– Иногда глупости мерещатся и трезвому человеку, – строго сказала Женя. – Особенно если он сильно чем-то расстроен или потрясен. Прочтите об этом у Юнга.
Отец Андрей был хмур и задумчив. Видно было, что встреча с кладбищенским алкоголиком произвела на него гнетущее впечатление.
«Какой чувствительный, – подумала Женя, искоса поглядывая на дьякона. – А еще мужчина». Но отчего-то чувствительность отца Андрея вызвала у нее симпатию. Вглядываясь в лицо дьякона, она открыла, что он весьма и весьма недурен. Ему бы еще снять этот нелепый подрясник и надеть что-нибудь поприличнее – получился бы видный парень. Впрочем, подрясник придавал ему шарм. В этом было что-то романтичное.
– Если этот человек говорил правду и Кишлевского убили, то нужно заняться тщательными поисками улик, – сказала Женя. – Пока улик нет – нет и преступления.
– Иногда улик нет, а преступление есть, – заметил дьякон.
Евгения усмехнулась и поправила пальцем очки.
– Принцип Локара гласит, что между преступником и жертвой на месте преступления всегда происходит обмен вещественными доказательствами, хотя бы на уровне микрочастиц. Это знает каждый криминалист.
Она покосилась на дьякона, ожидая его возражений, но вместо ответа он выставил вперед руку ладонью кверху, задрал голову и сказал:
– Дождь
