и сидевших, и целый рабочий день ретушер вглядывался в их лица, подчеркивал тени, забеливал крапины. И вот после работы, с трудом разогнувшись, он надел подаренное дежурным рванье и отправился к отделению. Снег громко скрипел, фонари сияли и слепили натруженные глаза.
Давешнего дежурного не было, сидел другой человек за барьером. Он смотрел строго, проверил записи в журнале и сказал, что следователь по делу назначен и следственные действия ведутся. Потерпевший пожелал встретиться со следователем. Новый дежурный поинтересовался для какой надобности.
– Я новые обстоятельства вспомнил, – смиренно пояснил потерпевший.
Он просидел перед дверью следователя около часа, и его пригласили войти.
Следователь прочитал его заявление и достал папиросы. Потерпевший сказал, что не курит, и покашлял в кулак. Следователь закурил.
– Трудно что-либо предпринять в вашем случае.
Потерпевший молчал и смотрел на следователя. Он сидел на краю стула, сжав колени, и мял ушанку. От галош, надетых на его валенки, растекалась лужа.
– Вы сказали дежурному, что вспомнили обстоятельства.
– Да. Вернее так. У меня в пальто, в правом кармане, лежал платок. Свежий. Хороший платок, тонкий. Китайский. Мне его на прошлый день рожденья подарили. В ателье у нас. Белый платок. И темно-синяя каемка.
(Так сказал, будто каемка отдельно от платка, в придачу.)
Потерпевший шмыгнул носом, следователь что-то записал на бумажке и сказал вежливо:
– Хорошо. Спасибо. До свиданья.
Потерпевший сидел по-прежнему и смотрел птичьими глазами.
– Я все записал.
– Это пригодится?
– Возможно.
– Если я еще что-то вспомню, я приду.
– Конечно.
Потерпевший поднялся и, сгорбившись, побрел к двери. Взялся за ручку и оглянулся. Следователь что-то писал. Когда дверь за потерпевшим затворилась, следователь отложил карандаш. Он докурил папиросу, поднялся, растер поясницу, отворил сейф и вынул все дела о грабежах за зиму 1954/55 года.
На другой день после работы потерпевший вновь явился в отделение, но следователя не застал.
– Выехал на следственный эксперимент, – так ему объяснили.
– По моему делу? – обрадовался потерпевший.
– Нет.
На всякий случай он подождал под дверью. Пришла уборщица и согнала его с лавки. Потерпевший понаблюдал, как она моет пол громадной шваброй, как гасит свет в коридоре, и побрел к выходу.
Следователя он застал на следующей неделе, в понедельник. Вошел в кабинет в уже подновленном ватнике, почти приличном, и сообщил с порога, что вспомнил новые обстоятельства. Следователь пригласил войти, потерпевший прошаркал к стулу и, опустившись на край, сжал колени. Мороз спал, и в приоткрытую форточку пахло подтаявшим снегом.
– На моем пальто, – сообщил потерпевший высоким голосом, – третья пуговица сверху потуже была пришита,
