дня я успела сосватать целых две машины – не самые дорогие, но и не самые бросовые. Успех вдохновил меня, и я чувствовала себя на седьмом небе от гордости, когда в салон вошло лицо откровенно кавказской национальности в кашемировом пальто угольно-черного цвета и белом шелковом шарфе. Коверкая русский язык, лицо, сверкнув зубами, произнесло:
– Дэушка, я пассат хачу.
Я слегка обалдела от такой непосредственности и растерянно захлопала глазами. Мне и в голову не пришло, что славный горец, один вид которого нагнал на меня страху, требует «Фольксваген Пассат», поскольку из названия этого автомобиля всего-навсего помнила только первую часть.
– Ч-что вы хотите? – начав заикаться, спросила я.
– Пассат хачу. Сичас, – непреклонно отрубил он, похлопав себя спереди по карману штанов.
Наверное, он намекал, что хочет заплатить наличными, но я поняла его жест превратно, решив: человеку так невтерпеж, что еще немного – и он справит свою нужду прямо посреди салона.
С трудом удерживая на лице голливудский оскал, я пролепетала, пытаясь придать голосу недостающую твердость:
– Здесь нельзя!
– Пачэму нэлзя, а? – широко улыбнулось дитя гор, став похожим на голодного крокодила. – Здэсь нэт?
– Нэт! – заорала я радостно. – То есть нет! Вам туда! – замахала я рукой в сторону двери с большими золочеными буквами WC.
Ну кто же знал, что радиатор этого растреклятого «Фольксвагена» украшает точно такая же буква W, как на нашем туалете? Увидев ее, кавказец неторопливо и с чувством собственного достоинства пошел в указанном направлении. Чувствуя, как по спине ползут капельки пота, я напряженно следила, как он вошел внутрь, оставив дверь открытой.
– Пассат хачу, – донесся до меня его требовательный гортанный голос.
Тетя Маша, сидевшая на входе в заведение, нисколько не смутилась.
– Это можно, – сказала она и быстро назвала стоимость услуги, завышенную, как минимум, раза в два.
– Пачэму так дэшево? – отчего-то удивился кавказец.
Сквозь открытую дверь туалета я отчетливо видела, как маленькие глазки тети Маши сильно увеличились в размерах и сделались похожими на счетчики в такси, в каждом зрачке стремительно, сверху вниз побежали цифры.
– Ой, милок, ошиблась я… Извиняюсь… Двадцать с тебя, – на одном дыхании выпалила она.
– А кандыцыонэр ест? – подозрительно уточнил привереда.
– Чегой-то? – не поняла тетя Маша.
– С кандыцыонэр пассат хачу, – капризно заявило кавказское лицо.
Тетя Маша остолбенела. Я, честно говоря, тоже. На фига ему кондиционер для этих нужд? Ну, туалетная бумага, там, мыло – понятно. Но кондиционер?
Тетя Маша надолго задумалась. Ей, как она потом объяснила, слово «кондиционер» напомнило широко
