и жуткий, хищный блеск в малюсеньких глазках с черными горящими точками.
В одной руке девушка сжимала подушку от софы. Та разорвалась при нападении птицы. Кровь, ее кровь, запачкала ткань.
Казалось, что сокол ухмыляется. Казалось, он знает, что у нее нет выхода…
Уф-ф. Вот и все. Теперь здесь добавим немного тени для контраста, а в этом месте, наоборот, необходимы блики.
Третий час, не отрываясь, я колдовала над финальной иллюстрацией к очередному триллеру. Сроки поджимали, и заказчик названивал мне ежедневно. Теперь, кажется, работа близится к концу.
Я немного отстранилась и окинула рисунок взглядом. А что, совсем неплохо. Вот только девушка, отбивающаяся от разъяренной птицы, получилась у меня сильно похожей на Сашу.
Что поделать, вот уже целую неделю я не могу выкинуть из головы отвратительную сцену на вечеринке. Ну и нравы у этих новых.
Я встала и сладко потянулась. Потом пошла на кухню за заслуженной шоколадкой.
Проходя мимо зеркала в прихожей, я невольно остановилась и с удовольствием улыбнулась своему отражению. Совсем другое дело. Противная болезнь исчезла без следа, и я снова стала собой.
До кухни я так и не дошла. Телефонный звонок застиг меня на полдороге.
Звонила Татьяна.
– Можно я к тебе приеду? – Судя по голосу, подружка не в лучшей форме.
– Приезжай. Я как раз закончила работу. Заодно посмотришь.
Повторять приглашение не пришлось, и скоро мы, как обычно, сидели на кухне и пили чай с моей шоколадкой.
Выглядела Татьяна неважно. Оно и неудивительно. Слухи о злосчастном скандале расползлись по городу. Подробностями не интересовался только ленивый, а Танька по собственной глупости оказалась в самом центре событий. Как еще с работы не уволили.
Сами мы на эту тему не говорили с тех самых пор, как я отвезла ее в тот вечер домой. Она и сейчас молчала как рыба, но в конце концов все же не выдержала.
Это произошло после того, как она увидела приколотый к мольберту рисунок. Я отвернулась всего лишь на секунду, когда услышала за своей спиной сдавленный вскрик.
Танька стояла посреди комнаты, уставившись на картину и прижимая ко рту ладонь.
– Похоже, правда? – спросила я.
– Зачем ты нарисовала ее? – пробормотала Татьяна. – Получилось так страшно.
Она отвернулась, а я пожала плечами.
– Это всего лишь рисунок. Ничего личного.
И почему это я должна оправдываться?
– Он не хочет на ней жениться, – помолчав, сообщила подруга. По ее тону я не сразу поняла: радует ее подобная новость или, наоборот, огорчает.
– Откуда ты это знаешь? – на всякий случай поинтересовалась я. – Ты что, виделась с ним после… после всего?
– Да… – Теперь она выглядела по-настоящему несчастной.
– Ты что, ненормальная? – Вопрос был чисто риторическим.
