обнаружила слева от алтаря еще одну дверь и громогласно оповестила об этом присутствующих.
– Тут какой-то подвал, – доложила она. – Вниз ведут ступеньки, но ничегошеньки не видно. И холодно…
– Я принесу фонарь, – вызвался Гарик и исчез за дверью, прежде чем я успела его остановить. Что-то подсказывало мне: спускаться в подвал – или что там находится – не стоит…
Гарик вернулся с фонарем, и мы гурьбой направились к черному дверному проему.
Я могла бы догадаться, что поблизости от часовни, да еще под землей, может оказаться только склеп. Друг за другом, стараясь не отставать, мы спустились по выщербленным ступенькам в каменный мешок. Стены, богато отделанные полированным черным мрамором, многократно отражали свет фонаря, делая и без того мрачную обстановку совсем уж зловещей.
– Не мог принести фонарик помощнее? Темно же, – проворчала Ритка.
– Я спешил и взял то, что попало под руку, – начал оправдываться Гарик. Его голос из-за необычной акустики звучал непривычно, как будто доносился издалека.
Света было явно недостаточно. Большая часть помещения тонула во мраке. Я поежилась. Скорее бы обратно. Но остальные не спешили обратно. Все та же Ритка принялась считать гробницы. Насчитала четыре. Но и этого ей показалось мало, после урока математики она принялась за чтение, с трудом разбирая надписи на мраморных крышках. Гарик помогал ей в меру своих способностей.
Судя по датам, здесь покоится первая хозяйка замка и две ее дочери, умершие совсем молодыми, четырнадцати и пятнадцати лет от роду. Надписи были трогательными, и мне стало неловко, что мы вторгаемся в чужой мир со своим праздным любопытством.
Ритка добралась до четвертой гробницы. Она казалась больше остальных и была выполнена из неизвестного мне материала.
– Ой, Тоня, смотри, как интересно! – воскликнула Рита. – На этой гробнице нет совершенно никаких надписей. Какой-то законспирированный покойник.
Я инстинктивно поспешила на зов, запуталась в Риткиных «лыжах» и со всего маху шлепнулась на каменную крышку.
Все трое разом окружили меня, Артур помог подняться, Ритка, причитая, принялась ощупывать меня на предмет повреждений, Гарик освещал всю эту драматическую сцену. Должно быть, я сильно побледнела и выглядела неважно, так как на обращенных ко мне лицах явно читалось нешуточное беспокойство. Меня трясло. Но не оттого, что я упала. Коснувшись гладкой поверхности гробницы, я ощутила такой ледяной холод, что мне стало страшно.
– Тонечка, солнышко, ты поранилась! – жалобно пискнула Ритка.
Только сейчас я заметила, что по руке стекает тоненькая струйка крови. Должно быть, при падении я расцарапала руку об острый край крышки.
– Не стоило нам сюда спускаться, – с запоздалым сожалением сказал Артур.
– Ну кто же знал, что так получится, – виновато пробормотала Рита. – Ей надо обработать рану.
– Да не волнуйтесь,
