рафии, 2017
ISBN 978-5-4483-7777-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Бессонная ночь сменилась солнечным, летним утром. Я накрылась одеялом с головой, не желая видеть света, не желая слышать, как весело щебечут птицы, не желая ничего, даже жить.
Прошлым вечером я ушла от своего мужчины, ушла по собственной воле, с гордо поднятой головой, ушла красиво, в роскошном платье, постукивая каблуками, ушла, и решительно закрыла дверь, оставляя его в прошлом. Такой надменной и уверенной, такой несокрушимой видел меня он, думая, что этот шаг дался мне легко, не зная, что выйдя из его номера, я сползла по обратной стороне двери и горько заплакала…
Впервые я показала ему свой характер, свою силу воли, впервые, не он наказывал меня, а я его. Впервые я ощутила свою власть над ним, когда он просил меня остаться, когда он просил дать ему еще один шанс, а я была непреклонна, холодна, сдержанна. Мы словно поменялись местами, потому что он признавался мне в любви, в его глазах был страх, отчаянье, а я наслаждалась звуком его разбивающегося вдребезги сердца. Я не люблю тебя, – сказала я, и упивалась его болью, его страданием, любовалась блеском слез в его голубых глазах. Я стала смелой, не испытывала страха, не думала о последствиях, я только хотела, чтоб он заплатил мне своими муками за все обиды, за всю ту боль, что мне пришлось стерпеть от его сильных, карающих рук. Я отомстила… только счастья мне это не принесло, и облегчения тоже, я наказала его и себя вместе с ним. Я хотела, чтоб он понял, что не сможет держать меня силой, чтоб он понял, что может потерять меня, и не задумывалась над тем, что могу потерять его.
Мне потребовалось лишь мгновенье, чтоб понять, что я снова ошиблась, всего мгновенье, чтоб почувствовать невероятный, всепоглощающий страх, мне потребовалось лишь одно мгновение, чтоб понять, что я солгала ему, когда сказала, что не люблю, мгновение, чтоб осознать, что я не умею без него жить…
– Анна, милая, ты спишь? – голос мамы нежный и встревоженный.
– Нет, мама, я не сплю, – сказала я, стягивая с себя одеяло и щурясь от яркого обеденного солнца.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила мама, присаживаясь на край кровати и заботливо поглаживая мои волосы. – Отдохнула?
– Нет, ма, я так и не смогла уснуть, за все это время я не сомкнула глаз, мне неудобно на этой кровати, мне холодно без Микаэля, без его горячего тела, мне слишком просторно одной в постели, я не могу спать без него… и вообще я без него не могу! – выпалила я, пытаясь заплакать, чтоб мне стало хоть немного легче, чтоб со слезами вышла хоть капелька боли, которая разрывала меня, жгла изнутри, но слез не было, они кончились, с ним я плакала слишком часто.
– Милая, успокойся, – ласково сказала мама, но в ее глазах появилось только больше тревоги. – Расскажи мне, что случилось?
– Я не могу, не могу снова думать об этом, не могу снова переживать все это заново.
– Мы с отцом очень переживаем: ты приехала посреди ночи на такси, и у тебя даже не было денег, чтоб расплатиться… и ты ничего не объяснила… Он что, выгнал тебя? Обидел?
– Нет, мама, он меня не выгонял, я сама ушла. Он просил остаться, а я ушла. Это все, что я могу тебе сказать. И не спрашивай, мне слишком больно об этом говорить, я не могу, – отрезала я.
– Хорошо, – сдалась мама. – Скажешь, когда будешь готова, а пока пойдем завтракать.
Я неохотно сползла с постели, аппетита не было, но я не хотела расстраивать маму, не хотела еще больше тревожить ее.
Перед тем как сесть за стол я позвонила Миле.
– Собери мои вещи и перевези все в мою квартиру, – распорядилась я, – если конечно Микаэль позволит.
– А его дома нет, он не возвращался, – растерянно ответила Мила. – Анна, что случилось? Где ты? Он что, снова избил тебя?
– Перестань совать свой нос куда тебя не просят, – зло прокричала я. Перевези мои вещи и отправь водителя за мной, к моим родителям! – я бросила трубку, так что та отлетела от телефона и я попыталась положить ее на место, зло швыряя ее, так что аппарат громко звенел, но продолжал сопротивляться. Тогда я с силой рванула телефон, так что оборвала провод, и со всей силы швырнула его о стену. Теперь, когда все разлетелось вдребезги – мне полегчало, и я отправилась за стол, где меня ждали перепуганные моим приступом родители. Никто ничего не говорил, отец читал газету, но она была открыта на развороте с объявлениями и я поняла, что он просто смотрит, но не читает, он думает обо мне, он волнуется, а ведь у него такое слабое здоровье… Мне стало жаль отца, потому что его дочь полная дура, идиотка, которая вместо того, чтоб обеспечить родителям спокойную старость, приползла к ним зализывать раны.
– Простите
