в этот вечер мы почти не говорили, чему я был только рад. Пайпер вызвалась сторожить наш сон первой, а Хани после нее. Я не возражал, потому что знал, что нас будет охранять Ночной Волк. Мало кто может пройти мимо него. На открытом воздухе мне спалось лучше, и я легко проснулся, когда Хани наклонилась и потрясла меня за плечо. Я сел, потянулся и кивнул ей, давая знать, что она может идти спать. Я встал, поворошил костер и сел около него. Хани подошла и устроилась рядом со мной.
– Я тебе не нравлюсь, верно? – спросила она.
Голос ее был мягким.
– Я не знаю тебя, – уклончиво сказал я, стараясь не показаться грубым.
– Угу. И не хочешь знать, – заключила она, окинув меня оценивающим взглядом. – Но мне хочется узнать тебя еще с тех пор, как я заметила, что ты покраснел в трактире. Ничто так не вызывает моего любопытства, как мужчина, который краснеет. Я знала очень мало мужчин, которые становились совершенно пунцовыми только потому, что женщина засекла, как они на нее смотрят. – Голос ее стал низким и грудным, и она доверительно наклонилась вперед. – Мне очень интересно, отчего это кровь так прихлынула к твоему лицу?
– Только оттого, что я был очень груб, так как смотрел слишком пристально, – ответил я ей честно.
Она улыбнулась:
– Это не то, что я думала, когда смотрела на тебя. – Она облизнула губы и придвинулась ближе.
Я внезапно ощутил такую пронзительную тоску по Молли, что мне стало больно.
– Мое сердце не подходит для этой игры, – сказал я прямо и встал. – Пойду-ка я наберу хворосту.
– Похоже, я знаю, почему твоя жена ушла от тебя, – ехидно сказала Хани. – Сердце, говоришь? Боюсь, твоя проблема малость пониже. – Она повернулась и ушла к своему одеялу.
Все, что я испытывал, – это облегчение от того, что она отвязалась от меня. И я пошел за хворостом, как и намеревался.
Наутро я спросил Джоша:
– Далеко ли до следующего города?
– Если мы будем идти так же быстро, как вчера, то будем там завтра к полудню.
В его голосе звучало разочарование, и я отвел глаза.
Мы вскинули за плечи сумки и тюки и двинулись дальше. В пути я с горечью размышлял о том, что бросил людей, которых знал и любил, а то, от чего я пытался таким образом сбежать, подстерегло меня в обществе малознакомых бродячих музыкантов. Да и возможно ли вообще жить среди людей и не быть связанным их ожиданиями и доверием?
День был теплым, но не слишком. Если бы я был один, мне было бы даже приятно шагать по дороге. По одну ее сторону в лесу перекликались птицы, по другую – сквозь редкие деревья виднелась река. Вниз по течению двигались баржи, вверх медленно поднимались весельные корабли. Мы разговаривали мало, и через некоторое время Джош и Пайпер начали повторять «Жертву Кроссфайер». Когда девушка запнулась на какой-то строчке, я не подсказал ей.
Мысли мои блуждали без руля и ветрил. Все было настолько легче, когда мне не приходилось беспокоиться о следующей трапезе и чистоте рубашки.
