к нему неминуемо возникает, если долго увлекаешься, как вы выразились, традиционной живописью. С этого обычно все начинают. Но все развивается и требует новых форм выражения. Появляются сначала импрессионисты, им на смену идут пуантилисты, – как вам, кстати, Сёра? Нравится? – потом супрематисты, кубисты. И так далее, все большее усложнение формы. Понимаете, о чем я?
Я заметил, как в голосе прекрасной дамы зазвучала страсть, а она между тем продолжала: – В музыке, между прочим, та же история. Нельзя же слушать всю дорогу одного Моцарта с Бетховеном! Им на смену неизбежно придет романтизм Рахманинова и импрессионизм Равеля с Дебюсси. А там уже и до Берга с его экспрессией рукой подать. Все развивается. Но везде есть свои параллели. Ведь как похожи «Крик» Мунка и концерт для скрипки с оркестром 1935 Альбана Берга? Что скажете?
Отвечать мне не было никакого резона, так как я чувствовал, что вся эта экспрессия направлена отнюдь не в мою сторону.
– А помните картину Мунка «Три возраста женщины»? Разве это не чудо! – глаза Кати горели дьявольским огнем.
– Смотри только, моя дорогая, как бы усложнение формы самым парадоксальным образом не привело тебя к ее упрощению. Вспомни о всем известных символах эпохи, – шутливо заметил Сергей.
– Ты имеешь в виду какого-нибудь Энди Уорхола с его банками кока-колы? Нечего сказать – символ эпохи! – ухмыльнулась Катя.
Сергей в ответ весело рассмеялся. Беседа нравилась ему все больше и больше. Он жил этими категориями, ценил авангард в самых разных его проявлениях и, как и его знакомая, не считал произведения Энди Уорхола искусством.
– Но вернемся к примитивизму. Когда я бродила по выставке Анри Руссо, то невольно вспомнила о том, что сама знакома с выдающимся, но малоизвестным художником нашей современности, – при этих словах мой товарищ слегка зарделся. А Катя тем временем плела свою паутину.
– Мысли мои были не случайны. Анри Руссо тоже не был профессиональным художником, но лишь простым таможенником. Он даже никогда не бывал в джунглях Африки, которые столь живо изображены на его полотнах. И вот, прошли десятилетия после его смерти – он стал всемирно известен! И ты, Сергей, как и Руссо, не профессиональный, но талантливый художник. А талант – это главное. Этому нельзя научить в школе. Ты будешь известен, я уверена. За тебя и твое творчество! – и она торжественно подняла бокал.
– Спасибо, – несколько смутился мой друг.
– Просто тебе надо заняться продвижением своего творчества. Тот сайт, который у тебя есть – этого явно недостаточно. Нужно раскручиваться. И все придет. Вот увидишь.
– Будем надеяться.
– Надо не надеяться, а действовать. Кстати, одна моя знакомая держит художественный салон в Латинском квартале. Маленький, конечно, но с чего-то надо начинать. Я могла бы поговорить с ней.
– Был бы признателен.
– Договорились. Позвоню ей сегодня после обеда.
– А вы тоже художница? – спросил я.
– К сожалению,
