Ага! – сказал Джимми. – Молодая и привлекательная. А она… Какая она?
– Молодая леди, сэр, несомненно, comme il faut[1], если мне будет позволено так выразиться.
– Вам позволено, – милостиво разрешил Джимми. – У вас очень хорошее французское произношение, Стивенс. Много лучше моего.
– Благодарю вас за эти слова, сэр. Я недавно окончил заочные курсы французского языка.
– В самом деле? Вы прекрасный парень, Стивенс!
Стивенс самодовольно улыбнулся и вышел из комнаты. Джимми лежал, стараясь припомнить имена молодых и привлекательных девушек строго «высшего класса», которые могли бы желать увидеться с ним.
Стивенс вернулся со свежим чаем, и Джимми стал прихлебывать, ощущая растущее любопытство.
– Я надеюсь, Стивенс, вы дали ей газету и все такое? – спросил он.
– Я дал ей «Морнинг пост» и «Панч», сэр.
Звонок в дверь вызвал Стивенса из комнаты. Через несколько минут он вернулся:
– Еще одна молодая леди, сэр.
– Что? – Джимми схватился за голову.
– Еще одна молодая леди. Она отказывается назвать свое имя, сэр, но говорит, что у нее важное дело.
Джимми уставился на него:
– Это чертовски странно, Стивенс. Чертовски странно. Послушайте, во сколько я вернулся вчера домой?
– Около пяти часов, сэр.
– И что, я был… Как я был?
– Слегка навеселе, сэр, не более того. Порывались петь «Правь, Британия!».
– Что вы говорите! – воскликнул Джимми. – «Правь, Британия!», да? Не помню, чтобы когда-нибудь в трезвом виде пел «Правь, Британия». Во мне проснулся скрытый патриотизм под действием… э… пожалуй, мы переборщили. Помню, мы гуляли в «Горчице и крессе». Не такое уж невинное место, как можно предположить, судя по названию, Стивенс. – Он помолчал. – Интересно…
– Да, сэр?
– Интересно, может, под действием вышеупомянутого стимула я дал в газеты объявление о том, что мне нужна сиделка или гувернантка?
Стивенс кашлянул.
– Две девушки ждут меня! Это странно. Нужно будет избегать впредь «Горчицу и кресс». Хорошее это слово – «избегать», Стивенс. Как-то я встретил его в кроссворде, и оно пришлось мне по душе.
Говоря все это, Джимми быстро одевался. По прошествии десяти минут он был готов к встрече с незнакомыми гостьями. Когда он открыл дверь гостиной, то первой увидел темноволосую стройную и совершенно незнакомую ему девушку. Она стояла у камина, облокотившись на него. Потом его взгляд перешел на большое кожаное кресло, и сердце его замерло. Лорейн!
И именно она встала и, нервничая, заговорила первой:
– Должно быть, вы очень удивлены, увидев меня. Но мне пришлось приехать. Я сейчас все объясню. Это леди Эйлин Брент.
– Бандл – так меня обычно зовут. Вы, возможно, слышали обо мне от Билла Эверслея.
– О да, конечно, – ответил Джимми, стараясь оценить положение. – Послушайте, садитесь, прошу вас, и давайте выпьем по коктейлю или что-нибудь еще.
Но
Высший класс
