себяБыть подозрительным ко всем и тратить
Дар слова, чтобы убеждать других,
Что по своей природе неизбежно
Все люди плохи и что разум в рабстве
У наших чувств? Среди живых ты только
Взаимное разбудишь подозренье,
Тоску и отвращение друг к другу.
И вечную вражду. Ведь сам ты, Ренцо,
Лишь человек. Когда бы кто-нибудь
Сказал тебе, что о тебе он судит,
Как ты о прочих, знаю, тайный стыд
Ты испытал бы и язык твой, движим
Все тем же себялюбием, искал бы
Все средства оправдаться, чтоб уверить,
Что сам ты честен, милостив и щедр.
То глас природы, не терпящей зла.
Ты, значит, хочешь быть таким и знаешь,
Что человек таким быть должен, ты
Рассудком, неподвластным чувству, видишь,
В чем зло и в чем добро. Люби себя,
Любя других, и, следуя рассудку,
Который исполняет волю неба,
А не мгновенных чувств, таким ты станешь,
Любя себя, каким хотел бы стать.
Барбарина
Брат, статуя, по-моему, вполне
Порядочный философ.
Ренцо
Он, сестра,
Философ-статуя, прогорклый, затхлый
Нравоучитель; он не опроверг,
Что себялюбие причина действий.
Кальмон
Я так же думал, юноша, как ты,
Тому четыре века. Презирал
Людей, как ты. Хотел добиться силой,
Чтоб не зависели мои поступки
От себялюбия. И вот тогда
Мое окаменело сердце, тело
Во мрамор обратилось, я упал
На землю и лежал года, покрытый
Травой и грязью. Брошенный чурбан,
Мишень прохожих, отдающих дань
Природе. Так со всяким смертным будет.
Когда он жить захочет вопреки
Любви к себе, началу всех деяний.
Ренцо
Не стоило являться с канителью
Такою скучной, чтобы доказать,
Что я был прав, нелепая фигура!
Итак, все – себялюбие, все, все.
Кальмон
Несчастный философишко, ты речь
Ведешь, как нечестивцы, что, пытаясь
Дать оправдание своим порокам,
Клевещут на высокие дела
Творца вселенной. Где любовь к себе,
Там также милосердье, состраданье
К несчастному, стремление к добру,
Страх перед смертью, перед вечной мукой.
Не убегай от правды. Человек –
Часть высшего творца. Любя себя,
Создателя он любит. В человеке
Любовь к себе – небесный дар, но тот
Ее всего сильнее ощущает,
Кто, действуя добром, и состраданьем,
И милостью к счастливой, вечной жизни,
Себя в своем истоке возлюбив,
Возносится и верит в добродетель,
Которую наставники твои
Зовут, себе к удобству, фанатизмом.
Придет ужасный час, и поневоле
Природа человеческая
