этого не все жители Донецка и Луганска, стали под ружье единым фронтом: не все представители мужского пола брали в руки оружие, чтоб сообща оказывать мощное сопротивление карателям. Шахтеры по-прежнему продолжали спускаться в шахты добывать уголь. Они, как бы были не против, чтобы войска хунты потерпели поражение, но сами предпочитали придерживаться известного постулата: моя хата с краю, я ничего не знаю. Были и такие, кто просто отсиживался. Но основной костяк семимиллионного юга крепчал, сплачивался, опирался на поддержку соседей, живших по ту сторону границы, хорошо понимая, что без такой поддержки, не выстоять.
Первые успехи окрылили мужественных повстанцев: они окружили две воинские части регулярной украинской армии и предложили сдаться без боя. Руководство одной воинской части пошло на контакт и приняло все условия победителей, командир второй воинской части, куда входили бандеровцы, представители Правого сектора, отказался. Пришлось применять оружие. В ходе боев с карателями, стало ясно: бандеровцев ждет плен, либо полное уничтожение. Но они надеялись на подкрепление.
– Рассчитывайте на свои силы, – ответили им. – Никакого подкрепления вам прислать не можем, наша армия, победоносная наша армия, воюет на других направлениях, они не просят подкрепления, а вы просите. Кому это может понравиться? Лупите террористов и про сепаратистов не забывайте. Помните девиз нашего президента: вперед и еще раз вперед.
– Бойцов из Правого сектора пришлите, – настаивал капитан Ротозейко. – Они хорошие ребята, воюют отлично с сепаратистами. А мы…., а нас окружают сепаратисты.
– Не могет такого быть! Шоб какие-то там семпаратисты при поддержке москалей, да ты шо, пособник? Иди ты в жопу.
– Сам иди, мурло.
После этих слов Ротозейко бросил трубку и взял автомат. Автомат был заряжен полностью, но что-то все время заклинивало, а тут все палили из пулемета, потом через двойную раму пролетел коктейль Молотова. Ротозейко отбросило на несколько метров, а куда делся автомат, он долго не мог сообразить. К нему подошел лейтенант Лопата, подал руку и Ротозейко поднялся с места. В это время просвистела пуля мимо левого уха.
– Э, плохо, брат. Русские бьют точно. Что будем делать? Сдаваться? Посадят в каталажку.
– В яму, – сказал Ротозейко. – Надо оружие собрать.
– Для чего? – спросил лейтенант Лопата.
– А мы его подожжем. Оно не должно достаться врагу. Если мы сдаемся в плен, оружие надо уничтожить. Если спросят, почему сожгли, скажем: само загорелось, не успели потушить.
Оружие было быстро собрано, вынесено во двор, облито соляркой и подожжено.
Та сторона выжидала. Раз стрельба прекратилась, значит, скоро будет вывешен белый флаг. Значит: сдаются. Но силовики ждали, пока все не сгорит. Деревянные части сгорели быстро, металл местами покорежился, таким образом, автоматы, пулеметы были выведены из строя. А вот БТРы остались. Осталась и одна пушка старого образца. Из
