деятельности синьцзинской шпионско-диверсионной организации, когда одному из ближайших помощников Пака было переправлено письмо, в котором патрон сообщал о том, что курсы со станции Океанской в скором времени переведут в один из западных городов красной России, в связи с чем необходимо срочно переправить на советскую территорию большую группу надежных людей из числа бывших курсантов разведшколы. Его просьбу выполнили, и вскоре еще несколько десятков воспитанников Пака во главе с ближайшими его соратниками оказались на советской территории.
Но и тогда игра не закончилась. Японцев еще долго водили за нос, передавая им «липовую» информацию, так что те думали, что на территории СССР действует настоящий националистический центр, созданный Пак Чен Хи. По просьбе руководителей этого центра японцы засылали на советскую территорию своих опытных агентов, которые потом бесследно исчезали. Однако только в середине сорок пятого года японцы поняли, что их план провален.
Для Пак Чен Хи его арест вылился в настоящую трагедию. Попав в тюрьму, он решил, что его карьера разведчика окончена, и покончил жизнь самоубийством. Многих его агентов судили. Генералы Итагаки и Доихара, вместе с Паком разрабатывавшие операцию «Голова самурая», были после войны приговорены к смертной казни.
«Да, исторьица!» – ознакомившись с документами, покачал головой Жаков. Особенно его заинтересовала информация о том, что далеко не все члены Синхындона, а вместе с ними и бывшие выпускники синьцзинской разведшколы были арестованы в ходе операции по разгрому секретной организации господина Пака. Не случайно из Главного управления госбезопасности НКВД СССР во все особые отделы соединений, находившиеся на освобожденных территориях Кореи и Китая, были разосланы шифрограммы с требованием в ходе оперативной работы в первую очередь выявлять лиц, в предвоенные годы прошедших подготовку в разведывательно-диверсионной школе города Синьцзиня.
Глава седьмая
По приезде в Гензан Жаковы поселились в небольшом особнячке, расположенном в квартале, где жила зажиточная часть горожан – бывшие чиновники, купцы, промышленники, владельцы недвижимости, биржевые дельцы, адвокаты, доктора, ведущие частную практику. Здесь же находились дома, ранее принадлежавшие японским колонистам. С уютными чистыми двориками, асфальтированными дорожками, ухоженными фруктовыми садиками и беседками для отдыха.
Небольшого полета интеллигенция, всякая мастеровая и мелкая торговая публика ютилась в бедных кварталах с невероятно узкими улочками, образованными длинными рядами прилепившихся друг к другу глинобитных лачуг, из дверей которых и днем и ночью исходил дух острых приправ. Тут же были харчевни с красными бумажными фонариками у входа, небольшие мастерские, лавчонки, где продавались японские и корейские товары и продукты.
Был здесь и деловой квартал, не такой, как, скажем, токийский Маруноути, но все же. Там находились
