про такие его делишки с Глазкиным, что не поверите!
– Готов послушать, – не подал вида Джанерти. – Однако почему вы уверены, будто Губин подтвердит всё, что вы мне здесь наговорите?
– А куда ему деться? – выдавил гримасу Гладченко. – Ему вышка корячит за участие в убийстве Брауха! Он за соломинку уцепится! Вы ему только посулите надежду на жизнь, а он каждое наше слово подтвердит. Лишнего городить нам тоже не резон. За каждое слово отвечаем. Губин с Глазкиным на пару обирали нэпманов так, что те пикнуть не могли. Только нам и жалились с Лёвкой.
– Вот, значит, что вы за пазухой берегли… – поморщился Джанерти. – В самое сердце народной милиции метите!
– Ну, до сердца далековато, зря вы так, однако и нас за жабры взяли, Роберт Романович! – Узилевский, не мешай стол, так и вцепился бы в следователя, руки подрагивали от возбуждения. – Вы человек проницательный, Роберт Романович, в наших кругах слывёте порядочным, поэтому и доверились вам…
И Лёвка повёл рассказ.
Лишь под утро проводил нежданных гостей Джанерти, выслушав и тщательно всё записав. Теперь, рассуждал он, подтверди на суде их показания Губин, не видать Глазкину кресла председателя губернского суда, на тюремную скамью прямая дорога. Поэтому раньше времени решил не тревожить Арла; весь истерзавшись, дождался домработницы, подгоняя её, откушал кофе и заспешил в следственную тюрьму.
Шёл, а сам обдумывал ещё одну нелепую закавыку: Губин всё ещё числился за розыском: агент Ляпин задерживал передачу уголовного дела об убийстве Брауха в прокуратуру по пустяшным формальностям – не все бумаги добрал. Поэтому вызов на допрос Губина непосредственно следователем затруднялся. Пользуясь добрыми отношениями с начальником тюрьмы Минуровым, Джанерти, конечно, мог моментально решить этот вопрос и никто б ему препятствий не учинил, но Роберт Романович норму закона чтил превыше всего, поэтому из кабинета начальника тюрьмы позвонил исполняющему обязанности начальника губрозыска.
– Зачем вам понадобилась эта сволочь? – лениво поинтересовался Камытин. – Василий Евлампиевич распорядился никого к нему не допускать, пока Ляпин не закончит дело сам.
– Я б не настаивал, но у меня поручение Макара Захаровича, – пришлось намекнуть Джанерти.
– Сам Арёл крылья распушил на этого стервеца? – Камытин, хорошо знавший следователя ещё по совместной службе, мог позволить себе некоторые вольности. – Или другой какой интерес? Признайся как на духу, Романыч.
– Извини, не могу поделиться, Пётр Петрович, – Джанерти боялся откровенничать. – Не мой секрет.
– Вот как… – Камытин хмыкнул в ответ и телефонная трубка не смогла скрыть его иезуитства. – Хорошо. Только ты уж не обессудь, Роберт Романович, придётся тогда подождать разрешения Турина на этот допрос. Много времени не займёт. Пошлю к нему шофёра с бумагой, он лихо сгоняет и вам сразу же доставит. Вы в тюрьме, не ошибаюсь? С Растямом Харисовичем чаи гоняете? Знатная у него заварочка, пробовал. Привет ему передавайте.
И
