заключил Боровой.
К общему удивлению, спуск продолжался и на следующий день по той же равнине и при той же погоде.
– Мы лезем в какую-то бездонную дыру, – шутил Макшеев. – Это не плоская впадина, а скорее воронка, может быть, кратер потухшего вулкана.
– Но только невиданных на земле размеров, – заметил Каштанов. – Мы спускаемся в эту воронку уже четыре дня, и диаметр этого кратера, очевидно, достигает трехсот километров или больше; вулканы такой величины известны только на Луне. К несчастью, на всем спуске мы не встретили ни одного утеса, ни малейшего выхода горной породы, которые разъяснили бы нам происхождение этой впадины. Склоны кратера должны состоять из разных лав и вулканических туфов[8].
– На северном склоне Русского хребта и на его гребне мы видели базальты и базальтовые лавы, – напомнил Папочкин. – Некоторые указания на вулканическую природу этой впадины мы имеем.
– Кратеры потухших вулканов, заполненные доверху снегом и льдом, известны в Аляске, – добавил Макшеев.
Вечером в этот день и ртутный барометр отказался служить: его трубка доверху наполнилась ртутью; пришлось достать гипсотермометр[9] и определить давление воздуха по температуре кипения воды. Оно соответствовало глубине восьмисот сорока метров ниже уровня океана.
Все заметили, что вечером стало немного темнее. Лучи полуночного солнца, очевидно, не проникали непосредственно в эту глубокую впадину. Недоумение путешественников увеличилось в связи с тем обстоятельством, что компас в этот день также отказался служить: его стрелка вертелась, дрожала и не могла успокоиться и показать положение севера. Приходилось руководствоваться направлением ветра и общим уклоном равнины, чтобы ехать по-прежнему на север. Беспокойство компаса Каштанов также приписал вулканической природе впадины, так как известно, что большие массы базальта оказывают влияние на магнитную стрелку.
Но на другой день путешественники встретили в нескольких километрах от ночлега неожиданное препятствие: снежная равнина уперлась в цепь ледяных скал, тянувшуюся в обе стороны поперек пути, насколько было видно. Скалы местами поднимались отвесно на десять-пятнадцать метров, местами же представляли хаос крупных и мелких глыб льда, нагроможденных друг на друга. Взбираться на эти груды и без груженых нарт было трудно. Пришлось остановиться для разведки. Макшеев и Боровой вскарабкались на самую высокую груду и убедились, что и впереди, насколько хватает взор, тянутся такие же груды и скалы.
– Это не похоже на пояс торосов морского льда, – заявил Макшеев, вернувшись к нартам. – Торосы не тянутся на несколько километров в ширину без перерыва.
– Очевидно, мы достигли дна впадины, – сказал Каштанов, – и этот хаос обусловлен напором огромного ледника северного склона хребта Русского, по которому мы спускались.
– Следовательно, все дно впадины занято
Лава – расплавленная масса, вытекающая из кратера вулкана или из трещины в земной коре на ее поверхность и после застывания превращающаяся в горную породу того или иного состава. Туф – горная порода, состоящая из пепла, выброшенного вулканом при извержении. Пепел – раздробленная на мельчайшие частицы газовыми взрывами лава. Он накопляется на склонах и в окрестностях вулкана в сухом виде или падает в воду озер и прудов, где постепенно слеживается и цементируется в твердую породу.
Гипсотермометр состоит из сосуда для кипячения воды с длинной трубкой на крышке, в которую вставляют термометр, чтобы определить точку кипения воды в выделяемых ею парах.
