стреляли, но добыли только теленка и тащим его уже часа три.
– И набрали интересную флору тундры, совершенно своеобразную, я бы даже сказал – ископаемую, если бы не рвал ее сам, – добавил Громеко, за спиной которого болталась набитая ботаническая папка.
Закусывая и попивая чай, Макшеев и Громеко рассказывали о виденном:
– Километров десять по нашему пути шла та же тундра, но более сухая, чем здесь. Затем на ней растительность стала богаче, появились кусты и даже небольшие деревья…
– Полярная береза и полярная ива, но новых видов, а затем и тощая лиственница, – добавил Громеко. – Попались и цветущие растения, частью совершенно незнакомые мне, частью описанные разными исследователями в качестве представителей послетретичной (ископаемой) флоры Канады.
– Мы дошли наконец до узкой, но очень глубокой речки, через которую не было брода, и направились вниз по ее течению. Деревья становились выше человеческого роста, кусты между ними образовали чащу, через которую трудно было пробираться. Вот тут-то мы и набрели на стадо быков, пришедших на водопой.
– Какого вида быков? – с интересом спросил Папочкин.
– Они походили скорее на диких яков, – поправил Громеко, – черные, с длинной шерстью, с огромными толстыми рогами и с горбом на спине.
– Такой вид имели быки, – продолжал Макшеев, – а другие, очевидно коровы, ростом были немного меньше и с рогами потоньше и покороче; кроме того, там было несколько телят. Я надеялся встретить в тундре только болотную птицу и мелкого зверя, поэтому взял с собой дробовик.
– А я совсем не взял ружья.
– Ну вот и пришлось стрелять только в теленка крупной картечью, которая нашлась в патронташе. Стадо скрылось в чаще, а теленок свалился в речку, откуда мы его выловили и прикончили ножом.
– Теленок весил добрых пятьдесят килограммов, а тащить его домой нужно было двенадцать километров. Поэтому мы для облегчения ноши выпотрошили его, хоть и знали, что Семен Семенович будет недоволен этим.
– Ну, он получил достаточное утешение! – засмеялся Каштанов. – Знаете ли, какой шашлык вы сейчас скушали?
– Какого-нибудь полярного зайца, что ли? Не знаю, есть ли такой вид.
– Не зайца, а носорога, и даже ископаемого!
– Тьфу! Это вы, значит, нашли где-нибудь труп носорога в вечно мерзлой тундре[13] и решили попробовать мясо, пролежавшее десятки тысяч лет? – удивился Громеко. – Если бы я знал, не стал бы есть. Меня теперь будет тошнить.
– Но шашлык был вкусный, немного жестковат только, – заявил Макшеев.
– И неудивительно, такое древнее мясо!
– А знаете ли вы, – спросил, в свою очередь, Папочкин, – что к ужину мы вас угостим вареным хоботом мамонта?
– Ну, это уж черт знает что такое! – возмутился Громеко. – Что вы, отравить нас хотите, что ли? Пробуете, как действует на желудок
На севере Сибири в вечно мерзлой почве изредка находят целые трупы животных, существовавших много тысяч лет назад и сохранившихся полностью – с кожей, мясом и внутренностями – благодаря мерзлоте, предохранившей их от гниения. Всего чаще находят трупы мамонта, редко – носорога, еще реже – других млекопитающих. Для изучения и вывоза таких трупов Академия наук снаряжает особые экспедиции.
