они умирали… соседи… выносили мертвые тела из домов и клали у порога, где их, выставленных во множестве, мог видеть, особливо утром, любой прохожий. И никто, бывало, не почтит усопших ни слезами, ни свечой, ни проводами – какое там: умерший человек вызывал тогда столько же участия, сколько издохшая коза.
… в раскиданных там и сям усадьбах и в селах крестьяне с семьями, все эти бедняки, голяки, оставленные без лечения и ухода, днем и ночью умирали на дорогах, в поле и дома – умирали так, как умирают не люди, а животные. Вследствие этого у сельчан, как и у горожан, наблюдалось ослабление нравов; они запустили свое хозяйство, запустили все свои дела и, каждый день ожидая смерти, не только не заботились о приумножении доходов, которые они могли получить и от скота и от земли, о пожинании плодов своего собственного труда, но, напротив того, старались все имеющееся у них тем или иным способом уничтожить.
Волы, ослы, овцы, козы, свиньи, куры, даже верные друзья человека – собаки, изгнанные из своих помещений, безвозбранно бродили по заброшенным нивам, на которых хлеб был не только не убран, но даже не сжат… Если оставить окрестности и возвратиться к городу… то ли небеса были к нам так немилостивы, то ли до некоторой степени повинно в том бессердечие человеческое, как бы то ни было – с марта по июль… умерло сто с лишним тысяч человек, а между тем до этого мора никто, уж верно, и предполагать не мог, что город насчитывает столько жителей». (перевод Н. Любимова).
Такова была черная чума, катастрофа, за три года, с 1347 по 1350, унесшая жизни трети, или даже больше, населения Европы. Многие авторы утверждали, что именно тогда прозвучал похоронный звон по средневековой цивилизации, или даже, что это был «самый резкий разрыв исторической преемственности, который знало человечество». По этому поводу возможны различные точки зрения в зависимости от того, с какой позиции рассматриваются эти вопросы, а также от общего понимания исторического развития. В рамках интересующей нас проблемы, являющейся, прежде всего, проблемой коллективного помрачения сознания и его социальных последствий, воздействие великой паники 1347–1350 годов оказалось решающим.
Необходимо принять во внимание, что эпидемия обрушилась на элиту и священнослужителей в той же мере, что и на простых людей. Результатом этого стало резкое снижение интеллектуального уровня и всеобщий упадок нравов.
Подобным же образом из-за сильной нехватки преподавателей «народный» английский язык пришел на смену французскому в английских школах. Таково происхождение современного английского языка.
Эпидемия выбила рассудок людей из привычной колеи, возбудила апокалипсические настроения и привела к распространению навязчивых мыслей о дьяволе. Наконец, вплоть до конца столетия происходили многочисленные новые вспышки этого ужасного бедствия…
Нет ничего удивительного, что в этих условиях была доведена до логического конца та тенденция, о которой мы говорили
