что некому мне все это рассказывать. Ты хоть и пошлешь нах.й, но уж точно поймешь.
– Снимаю вопрос насчет твоего нутра, вот тебе сигарета, только не рассказывай, – еще шире улыбаясь, сказал Желудь и протянул сигарету соседу.
Лунатик взял сигарету, аккуратно сложил ее себе в пачку и молча отвернулся.
– Ух ты, – через минуту проговорил переставший улыбаться Желудь, – Действительно перемены! Всего месяц, а ты уже перестал словоблудить почем зря – радует.
– Мы ведь два мозг.еба, да? – с оттенком отчаяния спросил Лунатик.
– Эх, Лунтик, Лунтик, когда два человека начинают между собой говорить, они уже в какой-то степени становятся мозг.ебами, точнее в полной. Просто мозг.ебом можно быть осознанным, или неосознанным, если говорить в концепциях мозг.ебства. Я вот себя далеко не всегда могу отнести к первым, ну а про тебя ничего не скажу, так как тайская доброта мне еще не позволяет говорить тебе гадости, как я люблю, – все так же улыбаясь, проговорил Желудь.
– Как красиво ты намозг.ебил, – заметил Лунатик.
– И мне понравилось, – весело ответил Желудь, – ну, до встречи в подъезде, Лунат!
– Пока, Желудь, – грустно ответил Лунатик.
12
– Привет, Желудь! – радостно крикнул Лунатик.
– Привет, Лунатик! Чего орешь-то? – в ответ спросил Желудь.
– Настроение хорошее, хочешь сигаретой угощу?
– Да нет, спасибо. Я уже курю, куда я, по-твоему, вторую сигарету вставлю?
– Нуу… Как хочешь, в общем! – не стал пошлить Лунатик, – Вижу, отпустила тебя тайская доброта и человеколюбие?
– Отпускает, ага. А ты чего такой довольный? – спокойно спросил Желудь.
– А чего мне не радоваться-то? Хорошо же!
– Конечно, хорошо.
– Я вот помню, ты в позапрошлый раз намекал на то, что все, что я знаю про жизнь – это мои мысли. Круто ты тогда завернул. Я потом пивом и водкой обратно мозги укладывал, и ведь все равно не уложил, на свое счастье. Я действительно все это понял. И даже понял, что это понимание может быть очень и очень глубоким. В общем, сильно меня проняло. И меня это почему-то радует, – радостно говорил Лунатик.
– Странный ты тип. Слишком по-хорошему тупой, видимо, и быстро переживаешь то, на что умным людям нужны годы. Я тебя сейчас не обсираю, а скорее наоборот, – задумчиво и с ноткой восхищения сказал Желудь.
– Я понимаю, о чем ты. Только сейчас я догнал, что мне не стыдно было выглядеть и быть тупым. А вот тебе, наверное, стремно. Ты ж продвинутый гуру и философ, – начал подшучивать Лунатик, – и тебе нужно соответствовать.
– Все так, аццкий ты сотонина, – промолвил Желудь, – все так.
– Мне как-то неловко выглядеть и быть умным – мне как-то не по себе. Все-таки Форрест был большой счастливчик. И вообще, быть умным, в смысле выглядеть для себя и других…, ну в общем, быть. Бл.ть, как ты в этих всех терминах не путаешься? В общем, не завидую я всяким умным говнарям – вот что хотел сказать, – рассмеялся Лунатик.
