завершает строку…
Зовёшь одного, а приходит другой.
И третий. И пятый. И тот,
Девятый? Да нет, он всего лишь восьмой.
А там уж пятнадцатый ждёт.
Побуду тебе я неверной слегка,
Но ты обижаться не смей.
Сто пятому крикну манерно: «Пока!»,
Лапшу отряхнувши с ушей.
Я жизненным фарсом сполна наслажусь
В сиянии солнечных дней.
Я точку поставить с тобой не боюсь…
Но всё ж многоточье милей.
Ещё раз о русском языке
Как тяжелый магнит Петербургского неба,
Я проверил стихи
Петербургским магнитом —
Век серебрЕННый – Хи! —
Как железный, манит он.
– Значит, век был не тот!
Значит, век был фальшивый,
Раз магнит пристаёт…
– Эй, полегче, служивый! —
Глас раздался с небес —
– Ты, поэт окаянный,
Раз уж в тему залез,
Так пиши: серебрЯНый.
Сядь за парту-ка, шкет,
И учи АНы – ЯНы…
И ни в веке уж нет,
Ни в магните изъяна.
Словолов
…Тетради в клетку Давно исписаны. Слова в тетрадях
Как рыба, взятая в тугие сети. И подсказал бы кто за Бога ради, Зачем нужны мне все уловы эти.
Тятя! Тятя! Наши сети
Притащили мертвеца!
Как хорошо-то было в пятом классе,
Укрывшись рукавом, в тетради в клетку
Сражаться в бой морской с соседом Васей,
Пытаясь глазом провести разведку!
Ах, если с ним играть ещё могли бы!..
Но нет…
Тетради, вон, как сети сохнут.
А в них слова как пойманные рыбы
Хватают воздух ртом и, корчась, дохнут.
И плачут неухоженные дети:
«На кой нам ляд нужны уловы эти!»
Светопадение
невменяемо и неостыло падал свет, падал свет, падал свет.
Я открою вам, братцы, по-братски,
Что, впервые за сколько-то лет,
Как-то бешено и по-дурацки
Падал свет, падал свет, падал свет.
Я смотрел на безумие это,
Потихоньку источник кляня.
Ладно, падал бы хоть на соседа.
Так ведь нет! На меня, на меня.
Болезненное
…как всегда, Метит время меткой черной… Выходной. Молитва. Троица. Опрокинутая боль.
Выходной. Молитва. Троица.
Опрокинутый стакан.
Мне б на этом успокоиться,
Не копить в душе дурман.
Но опять меня замучают
Чёрной меткою года…
Всё надеешься на лучшее,
А выходит как всегда.
