очень интеллигентный и глухой, словно простуженный голос. Он его сразу узнал.
– Я слушаю, – произнес он, сдерживая нетерпение.
– Ты, наверное, уже все сам понял, – быстро сказал незнакомец. – Твоя мать у нас. И мы ищем то, что должны найти.
– Ну и ищите. А при чем тут моя мать? У нее слабое сердце, она потеряла мужа, пережила такую трагедию, и тут еще вы… Совесть нужно иметь. Чем вам помешала пожилая женщина?
– Нам ты мешаешь, – сказал незнакомец, – своим глупым упрямством.
– Что вы хотите?
– Отдай то, что у тебя есть. Ты ведь должен понимать, что это не твое. Ты ведь тоже финансист.
– У меня ничего нет, придурки, вы ошиблись адресом. Не на тех напали.
– Отдай, – упрямо повторил незнакомец, – у тебя срок до вечера. Позвони и скажи, где лежит, мы сами возьмем.
– Алло. Кому позвонить?
– Своей соседке. Вот на этот телефон. Мы ей сами перезвоним. Вечером. После семи. До свидания.
Говоривший повесил трубку. Загребин обернулся к ним.
– Оперативная группа уже выехала к месту, откуда звонили, – сообщил он не очень бодрым голосом.
– Они не успеют, – сказал Петр Палийчук, – эти ребята не дураки. Если позвонили соседям, значит, просчитали возможность того, что их будут прослушивать, определять место их нахождения и искать по указанному телефону. Наверняка их уже там нет. Что он тебе сказал?
– Чтобы я отдал то, что у меня есть. Но у меня ничего нет. Я вообще не понимаю, о чем они говорят. Как я могу отдать то, что не имею?
– Он не объяснил, что именно?
– Только твердил как попугай: «Отдай». Ничего не понимаю. Что они хотят? Шесть тысяч восемьсот рублей со сберкнижки моего погибшего отца? Или что-то еще? Но у нас никогда не было никаких ценностей. Ни антиквариата, ни бриллиантов. У мамы были только недорогие серьги, которые отец подарил ей к десятилетию свадьбы. И два кольца. Обручальное и с маленьким бриллиантом.
– Если ищут с таким остервенением, что готовы украсть пожилую женщину, пристрелить собаку и звонить, несмотря на опасность быть арестованными, значит, эта вещь им очень нужна, – предположил майор Загребин. – И, судя по «почерку», это ребята высшей квалификации, не обычные грабители. Они бы не стали звонить соседке.
– Что мне делать? – упавшим голосом спросил Анатолий.
– Думать, – посоветовал Петр, – ты должен сидеть и думать, что именно им от тебя нужно и где это может быть спрятано. Вспомни, может быть, отец тебе о чем-то таком говорил. Или намекал. Может быть, у него осталась какая-то вещь, привезенная после войны. Такое возможно?
– Нет, – ответил Анатолий, – отца арестовали в сорок восьмом, и все его вещи тогда конфисковали. Из квартиры их выселили. Моя бабушка и младший брат отца переехали совсем в другой район. В Чекаловку. Там они и жили восемь лет, пока отец не вернулся. Сначала он с ними поселился в их двухкомнатной избушке, а потом получил одокомнатную квартиру как реабилитированный
