близостью к этим глазам незнакомца Олеся, которая запутавшись не только в своих мыслях, но и в цепких руках незнакомца, против чего, она впрочем, ничего против, не имела. Только вот разве можно, вот так сразу, показывать свою желательную зависимость от крепкого плеча, и Олеся, как бы ей того не хотелось, проявляет уже свою независимость и, поднявшись на ноги, дает возможность поднять как свою голову, так и самого себя этому, ничего так на вид, незнакомцу.
– Я, знаете ли, пожалуй, попробую, – поднявшись на ноги, наряду с отряхиванием себя от пыли, незнакомец проявил тягу к разговорчивости.
– Чего? – Олеся, в свою очередь, приводя себя в порядок, пока что сподобилась только на короткие ответы.
– С вами познакомиться, – незнакомец внимательно посмотрел на Олесю, ожидая реакции на свои слова. – Я ведь никогда раньше, таких как вы, не встречал.
– Что-то, не ново, – хмыкнула в ответ, уже пришедшая в себя и ободренная такой банальностью слов незнакомца, Олеся.
– Я знаю.
На этот раз незнакомец не слишком болтлив.
– Ну, если мне будет скучно с вами, то можете даже не стараться ставить мне цепь, – Олеся, приподняв велосипед, и обнаружив это затруднение, проявляет свою находчивость.
– Проверяете мою целеустремленность? – незнакомец, хоть и улыбнулся, но все-таки приступил к исправлению ситуации с велосипедной цепью.
– А почему бы и нет? – Олеся проявила любознательность, и оказалась слишком близко от головы незнакомца, почти на уровне его ушей, так что ее ответ, дабы не травмировать его уши, прозвучал в пониженной тональности. Но незнакомец слишком увлечен пачканием своих рук об смазанную цепь, которая после определенных кругооборотных манипуляций, наконец-то встает на место, и незнакомец, поднявшись на ноги, и сделав еще один демонстративный оборот педалью при поднятом заднем колесе, а также убедившись, что все так, как и должно быть, хитро подмигнул Олесе. Которая, конечно же, рада за незнакомца, и довольна тем, что ей помогли, но вот только на эти подмигивания с намеками, в которых явно видится самообольщение этого возомнившего о себе непонятно что типа, она не собирается отвечать, хоть ей это даже и приятно.
– Ну и чем, можете ещё похвастаться? – дабы сбить спесь, с этого самолюбовалы, Олеся включает свою вредность.
– Разве что тем, что я хвастаться не умею, – незнакомец, как показалось Олесе, горько усмехнулся и, достав платок, принялся вытирать перепачканные руки. И хотя Олесе хотелось делать и говорить совсем другое, в ней что-то завелось, и она, не имея возможности остановить эту свою противоречивость, так и лезла на рожон.
– Более убедительного хвастовства я не слышала, – из Олеси так лезла ее язвительность.
– Ну ладно. Если случай даст нам второй шанс встретиться, то значит –
