Западного фронта, выглядел весьма уныло, был основательно разбит, уцелели лишь частные строения, да и то лишь те, что стояли на окраине. В городе лишь женщины и ребятня. Всех мужчин забрали на войну. Встречались лишь солдатики, прибывшие в отпуска после госпиталей или на короткую побывку.
Ночлег для Сталина Серов присмотрел в пригороде, иначе, «объект номер один» – небольшое одноэтажное здание, выкрашенное в голубой цвет с большим огородом, в котором произрастали с десяток яблонь, уже налившиеся плодами.
За Серовым, не отставая ни на шаг, топал глава местного НКВД майор Ефимцев, плотный круглый человек с добродушным лицом. Несмотря на прохладу, он без конца потел, прикладывая белоснежный платок на выпуклый, без единой морщинки лоб.
Повернувшись к Ефимцеву, Иван Александрович спросил:
– Миноискателями в доме прошлись?
– Так точно, товарищ комиссар государственной безопасности второго ранга, как вы и приказывали, – ответил майор, заметно распрямившись. Выглядел он немного комично, его круглый живот, неожиданно подавшийся вперед, так и грозился подвинуть Серова. – Проверили и в доме, и в огороде, ничего не нашли!
– Вот и славно! Приставить к дому охрану и никого не впускать, – распорядился Серов.
– Будет исполнено, товарищ комиссар государственной безопасности второго ранга, – затараторил Ефимцев.
– Можно покороче, просто товарищ комиссар, – выразил неудовольствие Серов.
– Слушаюсь, товарищ комиссар второго… – и тотчас осекся, заметив, как нахмурились брови Серова.
За пятнадцать лет службы майор впервые видел столь высокое начальство на расстоянии вытянутой руки. Оставалось только удивляться, чего это заместителю наркома не сидится в Москве? Какая такая нелегкая погнала его в ничем не примечательный городок, где со дня его основания (со времен Петра Первого, указавшего строить пристань на реке Гжать) не бывало человека старше полковника. Даже боязно было представить, какая персона должна была наведаться в Гжатск, если таковую встречает сам комиссар второго ранга Серов и лично подыскивает для нее дом, где бы она могла расположиться.
А комиссар второго ранга оказался невероятно дотошным в житейских делах, мелочей для него просто не существовало. Мало того что он прошелся по всему дому, так он заглянул еще и в сортир, притулившийся к боковой стенке здания. Невольно поморщившись от смрада, коротко спросил:
– Вы каким парфюмом пользуетесь?
Неожиданный вопрос застал майора врасплох. Да и место было выбрано не самое подходящее, чтобы отвечать на него. Но, собравшись с мыслями, не без гордости отвечал:
– Тройным одеколоном… Как и товарищ Сталин!
Иван Александрович невольно подавил улыбку. Сталин пользовался тройным одеколоном потому, что это был единственный парфюм, который не вызывал на его коже раздражения после бритья. Сам же Серов предпочитал одеколон фабрики «Новая Заря»,
