Вспомнилась их случайная встреча на дворе у Хотиловичей – тогда Веснояра почти не разглядела его в темноте и не была уверена, что ей все это не померещилось. Но сейчас она по глазам его поняла: не померещилось. И… это еще не все. Взгляд Травеня, задорный и значительный, обещал ей новые чудеса.
На площадке зарезали молодого барашка в жертву богам, окропили кровью идолы, потом старики понесли его голову и ноги на ближнее поле. За возглавлявшим шествие Леженем следовал Ярила, ведя за руку Лелю, за ними парни и девушки, потом мужчины, и все пели:
Ходил Ярила по всему белу свету,
Куда он ногою – там жито копною!
Куда он взглянет – там колос взыграет!
На каждом углу поля шествие останавливалось, в земле копали ямку, лили в нее пиво, сыпали зерно из посевных запасов, а Ярила так охотно целовал свою подругу, обещая земле, скоту и людям всяческое плодородие, что народ вокруг одобрительно кричал и смеялся. Раскрасневшаяся Леля под конец стала отбиваться – чего свидетели не одобрили.
Тем временем женщины готовили в обчинах столы. Главным блюдом была яичница, а еще пироги с мясом, зелень, пиво, мед. Во главу стола посадили Ярилу с Лелей, по сторонам уселись напротив друг друга парни и девушки. Сейчас, на празднике в честь юных весенних богов, им принадлежали первые места, тогда как на праздниках после сбора урожая тут сядут зрелые отцы и матери, а зимой, на солнцеворот – старики и старухи.
Устроившись между сестрами Домашкой и Лебедью, Младина поправила заушницы, подняла глаза и обнаружила напротив себя Травеня. Здесь он никак не мог оспаривать у Вышени место возле Лели во главе стола, но они с Младиной сидели очень близко к верхнему концу. Встретив ее взгляд, он задорно подмигнул с таким видом, будто у него нечто приготовлено только для нее. Зная, что просто у него обычай такой, Младина строго поджала губы и опустила глаза: она не желала принимать пустых любезностей. Но тут до нее дошло увиденное, и она в изумлении вскинула взор.
На груди Травеня, под распахнутым овчинным кожухом, краснело несколько пятен, похожих на кровь.
– На лову, что ли, был? – Она кивнула на эти пятна. – Рубаху бы хоть переменил, или у тебя нет?
– Был и на лову! – охотно подтвердил он. – Ловил куниц, белок, серых уточек, белых лебедушек! И теперь еще поймаю!
– Широко шагаешь – порты не разорви! – осадила его Младина. – В грязной рубахе, а туда же, в обчину! Хоть богов постыдись, непутевый! Бесстыжие твои глаза!
– А чем тебе моя рубаха не угодила? – Травень в удивлении оглядел себя, и Младина усмехнулась: мало кому удавалось смутить этого ловкого парня.
– Так в крови вся!
– Где? – Травень еще раз обозрел себя и взглянул на нее с искренним недоумением.
Похоже, не прикидывался.
– Домашка, глянь! – Младина дернула за рукав сестру. – У него кровь на груди, а он и не видит!
– Где? –
