розово-красно-фиолетовая чалма, вся обсыпанная золотом. Я представлял себя на месте правителя и млел от восторга.
Не помню, в каком классе, мне под Новый год захотелось нарядиться на школьный карнавал халифом. Я порылся у Николетты в шкафу, вытащил какое-то ее белое платье, завязал его вокруг себя, подпоясался блестящим ремнем, а на голову намотал блузку маменьки, подходящую по цвету. Чтобы чалма выглядела богато, я с помощью булавок прикрепил к ней елочные игрушки. Представляете, какой фурор Ваня Подушкин произвел на празднике? Костюм признали лучшим, мне вручили диплом и подарок. Совершенно счастливый, я вернулся домой, аккуратно повесил вещи маменьки в шкаф.
Через два дня Николетта решила надеть блузку, вынула ее… и принеслась в детскую, крича во весь голос:
– Иван! Кто порвал мою блузку, которую я купила у жены композитора Олыкина? Откуда на ней дыры? Почему она вся в пятнах?
От мучительной смерти в руках разъяренной маменьки меня тогда спас отец, он сказал:
– Очень хорошо, что кофтенка погибла, она тебя полнила и старила. Купи себе новую.
А я, лишенный сладкого, лег спать. И потом долго представлял себе, как стал настоящим халифом: у меня чалма с золотом…
И вот наивная детская мечта осуществилась. Я сейчас – натуральный принц с восточного базара.
– Шедеврально! – заорал Фред, материализуясь за моей спиной. – Только так и ходи. Два колокольца разной формы, один в виде буквы «Б», другой «Ф». Это моя подпись, личный знак, свидетельство того, что бурнусун сшит именно…
Демьянка залаяла, в дверь позвонили, я попытался размотать кошмар с колокольчиками.
– Не, не, – запротестовал Фред, – пошляйся так, привыкни. Знаешь, хочется тебя слегка осовременить. Красивое лицо, но не ухоженное. Что за брови? Теперь такие не носят.
– Вава! – заверещал в коридоре дискант маменьки. – Срочно покажись! Опять какую-то ерунду читаешь? Мне нужно… А-а-а-а!
От звука, который исторгла маменька, вошедшая в ванную, у меня заложило уши, а Демьянка от страха пукнула и наложила кучу. Борис бросился собирать ее «визитную карточку» с помощью туалетной бумаги.
– А-а-а-а! – визжала Николетта. – Это правда он? Он?
– Я! – Радостно завопил байкер.
– Неужели в самом деле я вижу здесь Фреда? – проорала Николетта и бросилась моему гостю на грудь. – О-о-о-о!
Дизайнер заключил ее в объятия.
– Дорогая, остановись, это действительно я. И для тебя, такой красивой, модной, суперской, сделаю все, что прикажешь. Селфи?
– Да! – завопила Николетта, выхватывая из сумочки мобильный. – Вот так. Теперь этак… С улыбочкой… О-о-о-о! Кока с ума сойдет, когда меня с тобой в Инстаграме увидит… А-а-а-а! Зюку паралич разобьет… Обними меня! О-о-о! Я тебя отмечу! Меня облайкают! Вава! Бурнусун! О-о-о! Ты его купил? Не верю! Зачем тебе такая красота?
– Это мой подарок Ване, – пояснил Фред, – с личным знаком. Тебя как зовут, ягодка?
– Николетта, – кокетливо ответила маменька, – я сестра Вавы. Младшая.
