честно. По хозяйству вообще ничего не делал, из-за чего имел постоянные проблемы с женским полом: ни одна пассия дольше пары месяцев совместной жизни не выдерживала.
Правда, таким ленивым я стал относительно недавно, а когда в институте учился, то был примером работоспособности и усидчивости. Отсюда и успехи – красный диплом и очная аспирантура, которую не закончил, лень начала проявляться. И бизнесом занялся. Так к чему это я? В благословенные студенческие времена общение с девушками у меня складывалось не очень успешно, поэтому свободного времени оставалось достаточно, и его я посвящал секции боевых искусств. Причем именно лень в выборе стиля сыграла решающую роль. Борцы-вольники, боксеры и каратисты на тренировках вкалывали как проклятые, что меня не очень привлекало. Так я попал в группу, практикующую, как говорил тренер, «стиль лентяя» – дикую смесь из нескольких направлений, в основу которой был положен южно-китайский вин-чунь.
Ну вот, началось. Татуированный выдал неплохой, но слишком стандартный правый крюк, целясь мне в челюсть. По-боксерски нырнув под бьющую руку, я выпрямился, на обратном движении вбив основание левой ладони ему в скулу, и вдогонку наподдал сайд-киком по ребрам. Не ожидавший столь быстрого ответа татуированный потерял равновесие и рухнул на стеллаж, вызвав обвал инструмента и прочей металлической мелочи.
Очкарик тоже решил поучаствовать в развлечении и на подшаге выдал правый прямой в голову. Удар хороший, резкий. Мог и вырубить меня, если бы не нарвался на отводящий блок ладонью и встречный тычок в брюшину. А дальше, как говорил тренер, «захват и удар неразделимы» – рывок за руку с насаживанием врага солнечным сплетением на колено. Осталось только толкнуть обмякшего недруга на копошащегося под завалом татуированного.
– Еще добавить? – поинтересовался я, вооружившись куском трубы-дюймовки.
– А-а-а, козел! – прорычал из-под очкарика татуированный и таки выпростался на свет божий.
А потом мне стало плохо. А кому бы не стало, если ствол наставили? Здоровый никелированный револьвер могучего калибра, то ли «питон», то ли «анаконда» – не разбираюсь я в этих пресмыкающихся.
– Вот теперь пообщаемся, пендехо, – позлорадствовал татуированный. – Ну, где машину взял? Или колено для начала прострелить?
– Попробуй, – пожал я плечами. – Только сомневаюсь, что ты потом услышишь что-то кроме моего воя.
Скрипнула входная дверь, заставив татуированного нервно поежиться. Не сводя с меня прицела, он буркнул оклемавшемуся напарнику:
– Хорхе, проверь.
Тот молча извлек из широких штанов скромный короткоствольный револьвер и скрылся за мешаниной из стеллажей, подъемника и пары полуразобранных джипов. Каюсь, мастерская у нас очень захламленная, а входная дверь в отличие от основных ворот расположена в боковой стене. Вот и не видно, кто пришел. Иногда это удобно, иногда не очень.
Мы напряженно прислушивались – я с надеждой, татуированный с тревогой. Через десяток-другой секунд из-за стеллажей
