расходиться, обсуждая платье приезжей дамы, манеры приезжей дамы и то, как приезжая дама поставила на место Русалкина. Полицейские еще некоторое время поприсутствовали для порядка, а потом скрылись из глаз. Утирая пот со лба, Валевский подошел к окошечку, за которым сидел билетный кассир.
– Один до Киева, – попросил он. Подумал и добавил: – Первым классом, вагон для некурящих.
После чего полез в карман за кошельком.
– Ну, сударь? – сердито спросил кассир, глядя, как Валевский хлопает себя по карманам и беззвучно ругается. – Так будем брать билет или нет?
– Кажется, я забыл дома кошелек, – промолвил вор, выдавив из себя улыбку. – Но я еще вернусь!
И, стиснув ручку чемодана, он быстрым шагом двинулся прочь.
Примерно через полчаса после того, как баронесса Корф покинула вокзал, торжествующий Агафон Пятируков положил на стол перед Хилькевичем розовый дамский кошелек в виде расшитого бисером мешочка.
– Вот, – сообщил вор, сияя улыбкой. – Это ее кошелек, как вы и просили. Васька тоже недурной улов хватанул – обчистил в толпе десяток фраеров. У парня явный талант, хорошо бы его на вокзале оставить. Доходное место, ежели с умом взяться, конечно. И платить он вам будет исправно, я обещаю.
Вася Херувим, стоя в стороне, застенчиво шмыгнул носом.
– Посмотрим, посмотрим… – нараспев проговорил Хилькевич. – А приезжей даме наука. Чтоб за вещичками своими приглядывала получше. А то приехала, вишь, краденые ценности искать, хе-хе! Ты за своими сначала уследи!
Король дна довольно рассмеялся.
– Только вот де Ланжере это не понравится, – рискнул заметить Пятируков.
– Не пойман – не вор, – отрезал Хилькевич. – Сколько у нее в кошельке?
Прежде всего король дна был деловым человеком.
– Не знаю, я еще не смотрел, – отозвался Пятируков. – Но кошелек-то тяжелый. Сейчас…
Он полез в розовый мешочек – и тут Вася не узнал своего дядю. Агафон Пятируков разинул рот, вытаращил глаза, да так и остался стоять.
– Что там? – почуяв неладное, спросил Хилькевич.
С несчастным видом Пятируков протянул ему кошелек, и тут Хилькевич увидел, что тот набит вовсе не золотыми монетами и кредитными билетами, а мелкими гладкими камешками.
– Что? Но как… – просипел Пятируков и умолк.
Хилькевич осмотрел кошелек и заметил в отделении для банкнот аккуратно свернутую бумажку. Дернув щекой, король дна вытащил бумажку и развернул ее.
На листке аккуратным дамским почерком было написано:
«Г-ну Виссариону Хилькевичу. В собственные руки.
Зная о ваших способностях и ценя вашу выдумку, я припасла для вас сей небольшой сюрприз. Надеюсь, он придется вам по душе.
Полагаю, нам будет нелишне встретиться и поговорить.
