вы из-за неприятия его. Ну, из-за его принадлежности к ордену.
Оденсе покачала головой:
– Это правильно. То, что он не переступил черту. Это хорошо. Но не для вашего раненого друга. А для самого монаха. Для него приход сюда стал бы намного более мучительным испытанием, уж поверьте мне на слово, чем мое простое, – она подчеркнула, – человеческое нежелание видеть ни одного из представителей его касты.
Пришло время Саммару удивленно поднимать брови:
– То есть как – мучительным испытанием?
Оденсе взяла со стола чашку с водой и развернулась к устью печи. Резкое движение кисти, и вся вода из чашки выплеснулась на пульсирующую розу углей у самого края. Шипение и маленькое облачко пара – угли темнели, трескаясь и превращаясь в хрупкие шарики спрессованного огнем пепла. Часть воды стекла по углублению между камнями, формирующими печную кладку, на пол. Превратилась в лужу неправильной вытянутой формы.
– Он – едва тлеющий уголь. – Берегиня вновь посмотрела в глаза своему собеседнику. – Я – вода. Вода остается водой, даже испарившись, собирается в облако и изливается дождем. Вода снова становится водой. А угли рассыпаются в прах. И нет в них больше искры живительного тепла. Он ничего не говорил об опасности лично для себя?
– Подозреваю, что, скорее всего, он об этом вообще не знал. – Саммар задумчиво поскреб бороду.
– Орден так старательно стирал Мать Берегиню из памяти, что забыл, в чем было истинное противоречие. Должно быть, он очень молод, ваш… монах. Верно, я представляю для него всего лишь хрестоматийное зло… Только лишь некогда существовавшую идеологическую угрозу догмам его ордена. Сколько ему лет?
Саммар пожал плечами:
– Не думаю, что он юн. Ни разу его слова не показались мне неразумными.
Губы Оденсе тронула легкая улыбка:
– Мудрость – это не седина. Она не ко всем приходит с годами. Есть люди, чьи глаза полны ею с детства. Иным же и века не хватает…
Скрипнула дверь, бледной тенью в хату вернулся Ольм.
– Саммар, нам стоит выдвигаться, – то ли сказал, то ли спросил он уставшим голосом.
– Перекусите? – Берегиня поставила перед вошедшим чистую тарелку, но тот лишь отрицательно покачал головой.
Саммар встряхнул спящего спутника за плечо:
– Вставай давай, Гыд. Ну ты мастак спать, просыпайся!
Рука Саммара потянулась к поясу и отстегнула увесистый кошель. Оденсе заметила выбитые на нем гербовые вензеля Хальмгардской династии. Все ее догадки подтверждались. Мужчина ссыпал на ладонь часть золотых монет и шлепнул их на поверхность стола:
– Этого хватит? Чтобы оплатить все, что ты сделала?
Оденсе лишь скользнула по горке денег взглядом.
– Как далеко то место, в которое вы едете? Это Рыман?
– Нет. – Ольм надевал на себя часть снятой ранее амуниции. – Поможете нам
