не выйдешь, мне обидно.Долго крутит ветер снег,
Уж замел дороги,
Но пройдет здесь человек,
Где застрянут дроги.
В трудный путь любовь ведет,
Что ему сугробы!
Будет надо – доползет
До своей зазнобы.
Тот, кто любит, он дойдет,
Все преодолеет.
И его всегда поймет
Та, что ждать умеет!
Серая
Если женщина спит одна,
Что хорошего в этом, други?
Ну, поплачет в подушку она,
Ну, расскажет своей подруге.
Не придет же она, не скажет,
Что давно одна уже спит,
И в пустую постель свою ляжет,
Поревет, погрустит, помолчит.
А наутро, разгладив морщинки,
Подберет и подтянет себя.
Присмотрись, – что Мадонна с картинки,
Долго ждет, она ждет лишь тебя.
Кто подарит ей радость и муку,
Кто разделит пустую постель,
Опостылую выгонит скуку,
Кто согреет в мороз и метель?
И тогда расцветет и воспрянет,
Запоет, засмеется душа,
И слепцам всем понятно вдруг станет,
Как прекрасна и как хороша!
Та, которую серой прозвали,
От которой видна только тень,
Расцвела и раскрылась, и все увидали
От нее стал светлее обыденный день…
Ночные мысли
Люблю густую ночью тишь:
Дома уснули, свет погашен,
Поселок спит, а ты не спишь,
И слышен только скрип бумажный…
Бывает так, что отвлечет
Мотора звук такси ночного,
И ясно мне – оно везет,
Но не меня, того, другого.
Того, кто не познал всех мук
Больных и грустных расставанья,
И едет до подруги друг –
Для них пора сплошных мечтаний.
А я дружу лишь с тишиной,
С пером, чернилами, бумагой,
И восхваляю свой покой.
Моя отвага – на бумаге…
Денечки юности прошли,
Немного жаль, что их так мало.
Увы, обидно, не взошли
Ростки любви, и все завяло.
Теперь хвалю я лишь покой,
Заметьте, при любой погоде:
Метель метет, стоит ли зной,
Душе своей больной в угоду.
Зачем былое вспоминать,
Тревожить мысли, душу бредить,
И боль на сердце умножать,
Ну, кто сумеет мне ответить?..
Ночной гость
Слабо помню: ночью темной
То ли спал, то ли бродил,
Было как-то беспокойно,
Может, много я курил.
А когда рассудок вовсе
Потихоньку уплывал,
Заявился ко мне в гости
Сам Высоцкий, я узнал!
Посмотрел так с интересом,
Помолчал и закурил,
Взгляд его как будто прессом
Меня к стулу придавил.
Докурил и взял гитару,
Нервно струны шевельнул.
Я на стол поставил тару,
На поэта не взглянул.
Страшно было –
