смех. Он открыл глаза и увидел двух девушек, тех самых, которых встретили по дороге в столовую.
– Девочки, мой друг проснулся! – воскликнул Тарас, и девушки уставились на Диму.
«Богатство» санатория, платиновая блондинка с длинными прямыми волосами, разделенными пробором пополам, была в красном бикини и с массой пестрых украшений: гирлянда ярко-красных крупных бус, три золотых кольца, пластмассовые красно-белые браслеты и золотые кольца-серьги длиной почти до плеч. Наверняка она считает себя эталоном красоты, но на самом деле ничего особенного: свои недостатки она пыталась скрыть тушью, тенями, помадой и румянами. Она сильно переборщила и на залитом солнцем пляже выглядела нелепо – нанесла на веки так много темных теней, что ее можно было прямо сейчас снимать в немом кино, не хватало только мундштука с тлеющей папироской. Она все время убирала пряди, спадавшие на лицо, и любовалась своими руками: то гладила, то массировала – выставляла напоказ. Руки были ухоженные, маникюр – свежий. Только колец многовато. Ноги тоже были ухоженными. На Диму она не смотрела, а скользила по его лицу быстрыми взглядами-мазками.
«Надо сказать ей, чтобы убрала пряди за уши и успокоилась», – подумал Дима и перевел взгляд на другую девушку.
Ее подруга, коренастая шатенка в закрытом купальнике, скромно стояла в метре от лежаков. Она явно была из тех, что сами себя стригут, шьют и вяжут для себя и считают, что внешность для женщины не главное, что маникюр и педикюр не обязательны. Они довольно умны, всегда чем-то заняты, куда-то спешат, в транспорте читают философскую литературу, на вопросы отвечают односложно и тяжело сходятся с людьми. Наверняка она понимала, что ее роль – оттенять блондинку. И что блондинка – единственный мостик между нею и парнями. Может, что-то и ей перепадет.
– Девочки, знакомьтесь, это Дмитрий Хованский, человек с большим сердцем и не менее большим будущим.
Дима кивнул:
– Дмитрий.
Блондинка взмахнула ресницами и убрала с лица прядь волос:
– Светлана.
В ее голосе звенел металл, будто говорил не человек, а робот. Однажды Дима прочел, что по голосу можно распознать, искренний ли человек перед вами. У искреннего голос идет из груди, тембр меняется и он ласкает слух переливчатостью и глубиной. А у неискреннего идет из головы, и создается впечатление, будто у него сдавило горло.
– А ты волосы за уши спрячь, чтоб не мешали, – посоветовал Дима и повернулся к другой девушке.
– Анна, – пропела шатенка.
Ее мягкий тембр был приятен для слуха.
– Очень приятно.
Он солгал – было не очень приятно. Вернее, было неприятно. Зачем они здесь? Он бросил на Тараса недовольный взгляд, но тот уже заливался соловьем. Тарас обожал, когда ему заглядывали в рот. И была причина – он знал не только много баек о харьковских и столичных знаменитостях, но и так рассказывал анекдоты, что народ покатывался со смеху. Аня слушала и улыбалась краешком рта, Света ахала и охала, при этом оставаясь напряженной.
