я. – Родители за предыдущие полгода даже на письма не ответили, не то чтобы приехать за мной.
– Разгребали последствия скандала, я полагаю. Однако замечу, что, во-первых, эта новость не будоражит более умы светского общества так, как раньше, и тебя можно вернуть, а во-вторых, разве позволят тебе оставаться и дальше в руках ужасного бессовестного аристократа вроде меня?
Я хотела ответить, что позволят, но на минуту усомнилась в этом.
– Кого назначишь? – тут же ощутил перемену в моем настроении Амир.
Вот интересно, насколько хорошо этот интуит чувствует мои эмоции? Насколько развит его дар, какова его сила?
– Поговорю с Эди, – ответила я.
Ректор едва заметно усмехнулся, но кивнул.
– Можно я теперь пойду?
– В конце недели приедет комиссия, – не ответил на вопрос Амир. – Мы организуем небольшой прием. В составе комиссии помимо организаторов состязаний будут присутствовать представители учебного совета и меценаты, которые горят желанием лично познакомиться с условиями обучения в академии. Придется общими усилиями производить благоприятное впечатление на всех визитеров, поскольку от них очень многое зависит.
– Вы хотите, чтобы я помогла с организацией?
– Хотел попросить тебя не натворить чего-нибудь… неординарного.
– Я и не собиралась. – Обида прозвучала в голосе помимо моей воли, и, стараясь скрыть ее, я задала ректору волнующий меня вопрос: – А они разве не будут спрашивать о происшествии в лабиринте?
– Возможно, удастся этого избежать, если расследование, которое сейчас проводится, покажет причастность представителей аристократической академии к опаиванию наших участников. В таком случае победа просто автоматически достанется нам. Но если Зор удачно замел следы, тогда могут либо присудить ничью и разделить выигрыш, либо, если победят аристократы, выделить средства на развитие академии из личных пожертвований меценатов. Их необычайно заинтересовала наша команда, но все опять же зависит от их впечатлений.
– Мне ясно. Я пойду?
– У меня для тебя еще одна новость.
– Какая? – Сердце вновь испуганно застучало.
– Истор ночью пришел в себя.
– Правда? – Колени вдруг ослабли, и я опустилась на невысокий подоконник. – Как он?
– Скоро поправится, как раз к концу недели, как говорит Диана.
– Хорошо, – ответила я, опуская голову и пытаясь сдержать подступившие слезы.
– Это все, Летта. Если ты действительно приняла твердое решение, то оставайся в академии с условием, что не будешь подстраивать каверзы тем, кому не посчастливилось заслужить твое расположение, станешь следовать местным правилам, а еще сдашь экзамены за первое полугодие через две недели.
– Как много условий, может, забыли что-нибудь?
– Забыл попросить тебя затянуть шнуровку платья.
