слов.
Для того, кто практикует дзэн, слова типа «священный» или «Будда» не более чем ловушка, куда попадает реальность вещей, тогда как фактически они существуют только в виде идей сознания. Мастера дзэн, встречаясь друг с другом, обычно покатываются от хохота при мысли о том, что их определяют как святых или людей, достойных поклонения, и передразнивают друг друга, умышленно гиперболизируя недостатки внешности и поведения, подбирая словечки и определения в адрес один другого, от которых у обычного человека, не лишенного комплекса собственной важности и значимости, от гнева и обиды потемнело бы в глазах. В общении они незаметно «ставят капканы», стараясь заманить друг друга в концептуальные заявления о просветлении или буддизме, или нирване, и смеются, когда словесный капкан тонко распознается или обходится.
Воспринимать ее полный обучающий объем – означает отказываться от нашей привычной тенденции облекать все в слова. Слова, конечно, важны, но вся штука заключается в том, что мы, слишком полагаясь на слова, начинаем уходить сознанием в мир непрямых знаний или знаний о чем-либо вместо восприятия непосредственного сиюминутного импульса того, что существует в действительности до мыслей и слов. Используя «верные» слова для каждой ситуации, мы часто проживаем жизнь без прямого опыта реальности. Основные методы дзэна направлены на то, чтобы помочь ученику увидеть обусловленность, в которую концептуализирован мир, и что это полезно лишь для определенных целей, но лишено субстанции. Когда же мир концепций разрушается, ученик подходит к опыту неопосредованной реальности – к открытию невыразимого удивления, которое и есть собственно существование.
Троичен жизни ритм – принятие, отдача, забвение себя, Вдыхая, я вбираю мир в себя, опустошенный, я живу в самом себе – живу без эго в высшей пустоте. Вдыхая, я вбираю мир в себя, а, выдыхая, отдаю ему себя. Опустошаясь, испытываю изобилье, бесформенный, я форму наполняю.
Основателем учения дзэн стал, как гласит поверие, сам Будда в то самое время, когда читал проповеди своим последователям в Оленьем парке. Однажды утром Он пришел туда и обнаружил более тысячи людей, дожидавшихся его. В молчании Он сел к ним лицом. Время шло, но Учитель оставался безмолвным. Наконец, опять-таки в полном молчании, Он поднял цветок. Никто не понял этого жеста, кроме одного человека, улыбнувшегося мысли о том, что никакие слова не заменят живого цветка. Будда молвил: «Это есть истинный путь, и я передаю его вам».
Таким образом Он указал неопосредованный опыт сущего – сиюминутный опыт понятия, «сейчас и здесь» – всеобъемлющее таинственное понятие. Феноменальный мир выглядит так, как он есть в его самости, вне проекции «Я».
Ранний индийский буддизм, так же как индуистские верования, из которых он сформировался, устремлен был в поиски единосущей реальности,
