и коз иногда находились в коллективной собственности племени и только движимое имущество было предметом личной собственности.
Политическое устройство племени находилось в зачаточном состоянии. Его главой был сеид или шейх, избранный вождь, который редко был кем-то большим, нежели первым среди равных. Он скорее следовал за мнением племени, а не вел за собой. Он не мог ни взимать налоги, ни назначать наказания. Права и обязанности принадлежали отдельным семьям внутри племени, но никому снаружи. Функция «правительства» шейха состояла в арбитраже, а не в командовании. Он не обладал полномочиями принуждать, и само понятие власти, царского положения, публичного наказания и т. п. было ненавистно арабскому кочевому обществу. Шейх избирался старейшинами племени, как правило, из числа членов одной семьи, в каком-то смысле рода шейхов, называемого Ахль аль-Байт, «люди дома». Советы ему давало собрание старейшин – меджлис, состоящий из глав семей и представителей кланов племени. Меджлис был рупором общественного мнения. Видимо, существовали определенные различия между кланами – более знатными и остальными.
Жизнью племени управляли обычаи, сунна и традиции предков, которые были обязаны своим авторитетом уважению к прецеденту вообще и подчинялись только общественному мнению. Племенной меджлис был его внешним символом и единственным инструментом. Главным, что социально ограничивало господствовавшую анархию, был обычай кровной мести, возлагающий на родственников убитого обязанность отомстить убийце или его сородичу.
Религия кочевников представляла собой в некотором роде полидемонизм, родственный язычеству древних семитов. Существа, которым поклонялись, по своему происхождению были обитателями и покровителями отдельных мест, жили в деревьях, источниках и особенно в священных камнях. Были среди них некоторые божества и в обычном смысле, преодолевшие в своем могуществе границы чисто племенных культов. В число трех важнейших входили Манат, Аль-Узза и Аллат, последнее из которых упомянуто у Геродота. Эти трое подчинялись более высокому божеству, которого звали Аллах. В племенной религии не было настоящего священничества; кочевники, переселявшиеся с места на место, перевозили своих богов с собой в красном шатре, чем-то вроде ковчега завета у евреев, который сопровождал их в битвах. Их религия была не персональной, но общинной. В центре стояло племенное божество, которое обычно символизировал камень, а иногда и какой-либо иной предмет. Он хранился у рода шейха, который таким образом пользовался некоторым духовным престижем. Божество и культ были символом племени и единственным идеологическим выражением его чувства единства и сплоченности. Соблюдение племенного культа выражало политическую лояльность, отступничество было равно измене.
Единственным исключением из этого кочевого образа жизни были оазисы. Там небольшие оседлые общины сформировали зачаточную политическую организацию,
