– лучшей пары для продолжения рода нельзя было и представить. – В голосе Тревегга послышалась печаль. – Но когда Хиилн заявил, что не отречется от людей, я вынужден был следовать закону Долины: по моему совету брат изгнал Хиилна, хотя его сердце этого не вынесло. Сейчас я не уверен, что поступил правильно. Потому-то предпочел не вмешиваться, когда ты стала уходить к людям.
Тревегг помолчал.
– Есть легенда, которую рассказывают только вожакам, – медленно произнес он. – Я о ней узнал, когда собирался возглавить стаю. Из нее ясно, Каала, почему вожак тебя ненавидит, и мне стоило рассказать о ней раньше, как только Рууко не пустил тебя на первую охоту. Издревле говорилось, что из-за волчонка с полумесяцем на груди пошатнется заповедь, придет конец прежнему роду волков и возникнет раздор, который либо спасет, либо уничтожит стаю. Твоя мать скрыла от всех, кто твой отец. Если он был из тех, кого тянуло к людям, то пророчество могло относиться к тебе.
– Я не легенда, – еле выговорила я.
Тревегг посмотрел на меня долгим взглядом.
– Может, и так, – сказал он ласково. – У других волков тоже бывает знак полумесяца. Однако сейчас Рууко насторожен, а в Долине неспокойно. Будь осмотрительна, Каала.
Я тихонько заскулила. Столько всего надо обдумать…
– Время покажет, – вдруг добавил Тревегг. – Может, это тебя не касается и ты всего лишь непослушный щенок. – Он лизнул меня в макушку. – Ступай объяснись с вожаком. И больше не пропускай охоту.
Я благодарно лизнула Тревегга в морду и пошла извиняться перед Рууко.
Глава 16
Мы с Аззуеном и Маррой тащили по куску оленьего мяса на вершину холма, называемого Волкоубийца. Наш первый олень был старым и искалеченным, это правда, но мясо у него было таким же вкусным, как любое другое. Насчет Миклана я ошиблась: для своего роста он был силен, и именно его удар оказался первым. У людей есть специальные вторые палки для бросания острых палок, и Миклан владел ими мастерски. Вшестером нам легко удалось взять оленя, и я порадовалась, что мы успели вовремя: лосей на Великой Равнине почти не осталось, и Рууко сказал, что если в ближайшие ночи ничего не добудем, то надо готовиться к зимнему переходу. А зимой и видеться с девочкой, и тем более охотиться вместе с людьми сложнее. К тому же совместная охота отвлекала от мыслей о Большом Разговоре: вызнать там удалось многое, но даже Аззуен не мог понять, что теперь делать. Я лишь надеялась, что неприятности грянут не раньше, чем мы что-нибудь придумаем.
Мы с Аззуеном и Маррой обсудили, куда деть нашу долю оленины. Часть мы спрятали, однако объяснений со стаей все равно не избежать.
– Волки заметят по дыханию, – сказала Марра. – Одно дело, когда от тебя пахнет кроликами или даже дикобразом: их мы можем поймать и сами. Но не оленя же! Если узнают про оленя, нас изведут расспросами.
Марра лучше всех нас чувствовала отношения в стае, к ней стоило прислушаться.
– Скажем, что мы нашли его уже мертвого, – предложила я.
– Олень слишком
